«Товарищи!
Зная строгий характер распоряжений т. Троцкого, я настолько убежден, в абсолютной степени убежден, в правильности, целесообразности и необходимости для пользы дела даваемого т. Троцким распоряжения, что поддерживаю это распоряжение всецело.
В. Ульянов-Ленин».
Он протянул подписанный бланк Льву Давидовичу и добавил:
— Я могу дать вам таких бланков сколько угодно, потому что я ваши решения заранее одобряю. Вы можете написать на этом бланке любое решение, и оно уже утверждено моей подписью.
Эту поразительную записку Троцкий уже после смерти Владимира Ильича, в 1925 году, сдал в Институт Ленина. Так что этот пример невиданного доверия Ленина к Троцкому — не вымысел. В последние годы открылись не только записки, но и целые речи, произнесенные Лениным в поддержку и защиту Троцкого от критических нападок товарищей по партии. Владимир Ильич считал военное ведомство образцовым. Но эти документы долгое время оставались секретными, при Сталине — и после него: ничего хорошего о Троцком сказано быть не могло.
Об отношении Ленина к Троцкому лучше всего говорят слова самого Владимира Ильича, записанные Максимом Горьким. В воспоминаниях о Ленине, которые впервые были опубликованы в журнале «Русский современник» в Петрограде в 1923 году, Горький писал, что его удивила высокая оценка способностей председателя Реввоенсовета.
«Да, да — я знаю! — говорил Ленин. — Там что-то врут о моих отношениях к нему. Врут много и, кажется, много обо мне и о Троцком.
Ударив рукой по столу, он сказал:
— А вот указали бы другого человека, который способен почти в год организовать почти образцовую армию, да еще завоевать уважение военных специалистов. У нас такой человек есть. У нас все есть! И — чудеса будут».
А в 1931 году, после изгнания Троцкого, ленинский текст у Горького вдруг изменился:
«Да, я знаю, о моих отношениях с ним что-то врут. Но что есть — есть, а чего нет — нет, это я тоже знаю. Он вот сумел организовать военных спецов.
Помолчав, он добавил потише и невесело:
— А все-таки не наш! С нами, а не наш. Честолюбив. И есть в нем что-то… нехорошее, от Лассаля».
Перемены в тексте объясняет обращение руководителя Госиздата Арташеса Багратовича Халатова к Алексею Максимовичу:
«Больше всего нас тревожат Ваши воспоминания о Ленине… Нужно ли, например, Ваше свидетельство об отношении Ленина к Троцкому? За время, истекшее с момента написания Вами этих строк, произошло так много перемен. Мы не хотели бы в массовом издании дать материал, используя который тайные и явные троцкисты получили бы возможность прикрывать свои позиции Вашим именем».
