— Какова правда? — так ты должен спросить. А правда в том, что храбрый солдат это не всегда добродетельный человек. Еще правда в том, что после войны англичане сделали все, чтобы народ, переживший Холокост, не смог обрести свой дом. Правда в том, что поляки и евреи были врозь… Ты же не маленький мальчик. Ты знаешь сам, что в реальном мире нет места идеализму.
Гаривас перевел дух и подумал: «А я еще говорил Мире, что не переношу пафоса».
— Правда в том, что поляки дрались за Польшу, — сказал он, понизив голос. — И бог им судия, если они не дрались за евреев.
— Вы извините, Владимир Петрович, — тихо сказал Владик, — но мне противно это слушать. Извините.
— Я хочу быть объективным, только и всего. Перед тобой живой человек, пан Юзеф Спыхальский. Он воевал с немцами с тридцать девятого по сорок пятый. Партизанил, чудом уцелел в Варшавском восстании сорок четвертого года. Сможешь сказать ему: вы предали варшавских евреев, пан? Сможешь? У Спыхальского в Сопротивлении погиб брат. Спыхальский в бою потерял руку. И там, в Польше, были десятки тысяч таких спыхальских… Ну все, остановились. Итак. Надо, чтобы ты представлял детали. Мы не можем опрашивать старика до бесконечности. Ему тяжело вспоминать, у него тогда брат погиб. Завтра расспросим его о Петряковском, и надо сворачиваться… О чем я говорил?
— Что я должен знать детали.
— Да. — Гаривас взял лист. — Послушай. «Большая акция» немцев началась летом сорок второго. В июле немецкие власти приказали инженеру Чернякуву, председателю юденрата, ежедневно отправлять «на переселение» по десять тысяч человек. Чернякув отдавал себе отчет в том, что значит «на переселение». Еще осенью сорок первого до Варшавы дошли известия об уничтожении гетто в Белостоке и Вильно. Чернякув понимал, что начинается убийство всех евреев Польши. Вернувшись из комендатуры, он принял яд. В конце июля состоялось совещание организаций гетто. Было принято решение о создании «Жидовска Организация Боева». Они должны были связаться с подпольем вне гетто и добыть оружие.
— И что, они получили оружие?
— «Аковцы» передали им некоторое количество оружия и боеприпасов. Но третьего сентября был арестован один из руководителей, Юзеф Каплан. А другого, Самуеля Бреслера, убили, застрелили прямо на улице во время облавы. И в тот же день все оружие попало в руки к немцам.
Гаривас взял из пепельницы сигарету, затянулся.
— Их вывозили по десять тысяч человек в день. С двадцать второго июля по двадцать первое сентября сорок второго. Точка в точку — от Девятого Ава до Йом Кипур. К октябрю из четырехсот тысяч человек в гетто осталось меньше шестидесяти тысяч.
