— Не сомневаюсь. Джуди, может, мой вопрос и покажется глупым…
— Ты одна из немногих, кто может задавать любые вопросы. Что случилось?
— Мама все твердит про какой-то платок. Скажи, может, я пропустила что-то и ей дарили нечто ценное? Хотя я не представляю, насколько должен быть ценным шарфик, чтобы за него избивали.
— Дорогая, я лично знала одну модель, которую фанат убил ради того, чтобы срезать прядь ее волос и хранить дома как талисман. Его признали невменяемым. Поэтому возможность нападения ради куска ткани я не исключаю. Другой момент…
— …что из дома исчезли все платки и шарфики, — подхватила я. — Но уже на следующий день маму избили и требовали отдать конкретный платок. Причем, я так понимаю, нападавшие были уверены, что она в курсе, о чем речь.
— Но Елена не в курсе, — отчеканила Джуди. — Рисковать карьерой и внешностью ради тряпки… Да она бы ее отдала. Может, она одолжила какой-нибудь тебе? Не помнишь?
— На днях я заскакивала и одалживала шарфик, — соврала я, не дрогнув, — но в тот же вечер его вернула. Перед ограблением.
— Значит, будем думать, — протянула Джуди, — надеюсь, полиция найдет зацепки и выйдет на мерзавцев.
— Надеюсь…
Вежливо завершив разговор, я уставилась на принесенный заказ.
Платок. Шейный платок бежевого цвета, купленный на блошином рынке, не украденный лишь потому, что я оставила его себе.
«Мой? Не припомню такого. Забирай себе, мне не нравится цвет», — как наяву услышала я нервный голос мамы. Да, в тот момент она не играла, не врала. Ей действительно было плевать на платок. И она правда не помнила его.
Я глотнула кофе, так как в горле пересохло. Вывод напрашивался неприятный и дикий. Бежевая тряпочка — единственное, что не украли таинственные злоумышленники. Они не нашли то, что искали, и постарались выбить признание из мамы. Не смогли и теперь думают, что делать. Если у них были точные сведения, что нужная вещь у Елены, то продолжат поиски.
На спине вдруг выступил холодный пот. С кого бы я стала спрашивать на их месте? Правильно, с тех, кто в ближайшем мамином окружении. А таких людей четверо: ее нынешний бойфренд, Джуди, бабуля и я.
О господи!
Пицца как-то резко потеряла вкус. Дрожащими руками я схватила мобильник. Одновременно чувствуя себя мнительной дурой.
Бабушкин телефон не отвечал и предлагал оставить голосовое сообщение. А вдруг, пока я тут пью кофе, ее тоже избивают?
Я замахала рукой, подзывая официанта, расплатилась и буквально вылетела из кафе. Воображение уже рисовало, как дверь в квартиру тихо и зловеще открывается, а бабушка задремала и не слышит. Не слышит, как в гостиную пробираются злоумышленники. Почему-то мне они виделись здоровенными мужиками в черных масках. С битами на изготовку.
