— Ева, ты зависла, — услышала я голос Хана. Заморгала и едва не попятилась: он ухитрился подойти так близко, что я ощутила его дыхание на шее и щеке. Ничего себе он бесшумно передвигается! Или это я настолько задумалась?
— Все нормально. Просто мне пора домой. Вот гадаю: можно уже за руль садиться или не рисковать?
— Не рисковать, — согласился Хан, каким-то голодным взглядом глядя на меня. — Предлагаю тебе остаться. Тут две комнаты, я переночую на диване.
Ой, что-то мне сердце, душа, почки и прочие органы подсказывают, что на диване он не останется.
— Я не могу оставить бабушку одну.
— Попроси ее переночевать у матери. Там охрана и безопасно.
— Отличная идея, заодно и я туда поеду.
— И подвергнешь их опасности? — прищурился Хан. — Ева, а ты не думаешь, что эти мерзавцы наметили тебя следующей жертвой?
Думала, еще как думала. Только зачем он это произнес вслух? У меня мигом заледенели пальцы на руках, а волосы едва не встали дыбом. Я не истеричка, но когда вокруг убивают людей, поневоле станешь вздрагивать от малейшего звука.
— Предлагаешь подвергнуть опасности тебя?
— Поверь, здесь ты в полной безопасности. От чего бы то ни было.
— Даже от предменструального синдрома? — вырвалось у меня невольно. Хан пару секунд ошарашенно смотрел на меня, а потом расхохотался. От души. Словно скидывал скопившееся за день напряжение.
— От него не охраняют, Ева, от него избавляют.
— О, еще один умный.
— Первая начала, — все еще широко улыбался он, а потом, без всякого перехода, произнес: — Теперь-то ты веришь, что мы с Ирен не настоящая пара? И больше всего хотим разорвать помолвку.
Я замялась. С одной стороны, после слов Ирен о Берте вся злость на Хана улетучилась. И даже стало жалко их обоих. Надо же было так вляпаться! По мне, так это ужасно — жить в браке с нелюбимым человеком. Вдвойне ужасно, если ты к нему относишься как к брату.
Но с другой стороны, они все равно помолвлены. И от этого никуда не денешься. Я плохо поняла, что там происходит в их семьях, но судя по всему — помолвку так просто не разорвешь.
— Опять задумалась, — послышался голос стоявшего рядом Хана. — Кажется, тебя надо срочно приводить в себя?
Я хотела возразить, мол, не надо никого никуда приводить. Но мне не дали и слова вставить. Обхватили ладонями лицо и поцеловали так, словно ждали этого много лет. С такой жадностью и таким напором, что перехватило дыхание, а ноги ослабли, как у героини обычного любовного романа. Пришлось обхватить Хана за шею, чтобы не упасть. Хотя о чем это я? Меня поддерживали: осторожно, но так крепко, что не было смысла вырываться.
