Эвтерпа изучала его лицо; эмоции прошли по нему, как облака по небу, спокойно и бесстрастно. И наконец, как солнце, вспыхнула улыбка – та самая, что и в первый его визит. Сомневаться больше не приходилось – это улыбка Талии. Сейчас Эвтерпа ясно осознавала, что прошли годы с того дня, как Сильюн впервые появился в ее саду.
Годы, за которые он из мальчика вырос в юношу, а она нисколько не изменилась.
Голова болела, словно это была не голова вовсе, а яйцо, которое раскалывал изнутри птенец. И Эвтерпа приходила в ужас от мысли, что за голая и безобразная новая жизнь может выползти наружу из этого расколотого яйца.
– Ответ способен больно ранить, – предупредил Сильюн, протягивая руки и поддерживая ее, чтобы она не упала. – Но время пришло. Я тоже хочу все знать. Мама кое-что рассказывала, но не все. А Зелстон никогда и словом не обмолвился.
Он положил руки на плечи Эвтерпы и осторожно развернул ее лицом к дому.
Орпен-Моут – пепелище…
Дом ее детства сгорел дотла. Она все вспомнила. Несчастный случай. Тлеющий уголек выпал из камина, когда в доме все спали.
Их с Талией в ту ночь не было в доме – они уехали в Лондон на бал в «Линкольнс-инн». Рано утром Уинтерборн разбудил ее в холодном гостиничном номере. Эвтерпа отчетливо вспомнила, чтó чувствовала в тот момент: задыхалась от страстного желания, не веря, что он наконец пришел к ней, не дожидаясь первой брачной ночи.
Но потом увидела его лицо – маску ужаса.
Оказалось, что родители погибли – задохнулись во сне от дыма. Даже не смогли воспользоваться Даром, чтобы спасти себя и слуг. И свой дом.
У Эвтерпы перехватило дыхание от развернувшейся в памяти картины. Она закачалась и упала бы, если бы ее не поддерживал Сильюн.
– Посмотрите, – прошептал он ей в самое ухо, – вон туда.
Эвтерпа посмотрела в ту сторону, куда он показывал. Там стояли, сбившись вместе, три фигуры, вокруг них с визгом и воем бегала маленькая собачонка, белая с желтыми подпалинами. Она узнала стройную фигуру Талии и высокого темнокожего Уинтерборна, а между ними третья фигура, которую они поддерживали, – она, Эвтерпа. У той Эвтерпы слезы ручьями текли по лицу, волосы были распущены и висели неряшливыми прядями; похоже, что она едва стояла на ногах, раздавленная обрушившимся на нее горем.
Эвтерпа видела, как у той девушки подломились ноги и Уинтерборн едва успел ее подхватить и заботливо опустить на землю.
Эвтерпа видела, как она там упала лицом вниз на выжженную, усеянную пеплом землю. Слышала, как она там истошно кричала и царапала землю, словно надеялась на чудо – извлечь из-под пепла своих родителей живыми и невредимыми.
