«Я больна?» – мелькнула мысль.
Это объясняет сумбур в голове и то, что она много времени проводит на воздухе, в тишине и покое. Возможно, она перенесла тяжелую болезнь и сейчас идет на поправку? А Сильюн – врач?
Но нет, ему только пятнадцать, и он ее родственник. Он сам об этом сказал. И Эвтерпа должна ему что-то показать. Да, все именно так.
Она подвела его к столу, достала висевший на ленточке ключ и вставила его в отверстие замка. Сложный язычковый механизм щелкнул, и все четыре язычка пришли в движение. Эвтерпа открыла крышку и осторожно, один за другим вынула дневники. Одиннадцать тонких книг, обернутых в пергамент, жестко приглаженный на корешках с четкими черными цифрами. Они хранили тонкий запах старой кожи, чернил и едва уловимый аромат кедра. За столетия пользования обложки были затерты до цвета слоновой кости.
Руки Эвтерпы тоже к ним прикасались. Она любила эти дневники с детства. Она открыла первый и показала Сильюну. Текст был написан неразборчивым почерком со множеством завитушек, словно автор стремился уместить на одной странице как можно больше текста, будто боялся, что бумаги всего мира не хватит, чтобы изложить то, чем полнится его голова.
Эвтерпа мало что понимала из написанного, но ей очень нравилось ощущать связь со знаменитым предком. Нравились стихи, которые встречались в тексте и были посвящены его первой, рано умершей жене. Привлекали также описания природы, смены времен года. Она с удовольствием рассматривала быстро сделанные рисунки растений и животных.
Но больше всего нравились пассажи, проникнутые чувством вины и сердечной любви к Бездарному сыну Сосиджинесу, о котором у них в семье никогда не говорили. Это была глубоко спрятанная семейная тайна. Именно тяжелая судьба Сосиджинеса сподвигла Кадмуса к постоянным экспериментам и аналитическим исследованиям собственного Дара и способов его применения.
Очень часто в детстве Эвтерпа сидела у окна и листала эти дневники. Она с пониманием относилась к своему предку и оправдывала все его действия, совершенные как открыто, так и тайно, поэтому внимательно просмотрела все дневники, перевернула каждую страничку.
Она заметила, что руки у Сильюна дрожали, когда он закрыл последнюю книгу и положил ее на покрытый скатертью стол.
– Спасибо, – сказал он, поворачиваясь к ней лицом. Голос прозвучал с нетипичной для него хрипотцой. – Большое спасибо. Вы даже не представляете, насколько это важно для меня.
Визиты Сильюна продолжались. Они, как обычно, гуляли, но в библиотеке он теперь читал уже не книги, а дневники Кадмуса Парва-Джардина.
