В знак высокой оценки любимого сына леди Талия подняла маленькую чайную чашечку. Хотя конкурентов среди братьев у Сильюна, можно сказать, не было. Он безмятежно улыбнулся в ответ. Конечно, немного жаль, что парень не приедет. Возможно, вместо него подойдет одна из его сестер.
– И я не представляю, какая польза может быть от маленькой девочки.
– Согласна с тобой. Но Дженнер настаивал. Он хотел принять всю семью, утверждал, что мы не вправе разлучать детей с родителями. Я пошла на компромисс и согласилась взять эту девочку, но отказалась от мальчика. Дженнера это не удовлетворило. Но он знает, что последнее слово за мной. Меня беспокоит отношение Дженнера к подобному сорту людей: слишком много участия с его стороны. И мы с отцом не желаем этому потакать.
Несчастный недостаток Дженнера и его неуместное сочувствие к простолюдинам являлось достаточно заезженной темой семейных разговоров, поэтому Сильюн сосредоточил внимание на лежавшей на тарелке груше. Груша была практически полностью разрезана на аккуратные дольки, когда из коридора донесся резкий звонок в дверь и следом эхом долетел душераздирающий вой.
Должно быть, двоюродная бабушка Гипатия привела своего питомца. Сильюн прислушался: вой перешел в тихое поскуливание. Было бы милосерднее убить это несчастное создание. Хотя выпустить на свободу и понаблюдать за ним представлялось куда забавнее.
– Вот и канцлер пожаловал с твоей двоюродной бабушкой, – сказала леди Талия и, прежде чем подняться, посмотрелась в серебряный кувшин для сливок. – Твой отец убедительно попросил ее приехать, чтобы поговорить о свадьбе Гавара. Когда она услышала, что здесь будет Уинтерборн, то напросилась прокатиться в его роскошном служебном автомобиле. Только Гипатия может убедить самого могущественного человека в стране подвезти ее по личным надобностям.
Гости ждали у резных дубовых дверей Кайнестона: канцлер казначейства Великобритании Уинтерборн Зелстон, величественный государственный муж, и двоюродная бабушка Гипатия, великолепная, с ног до головы в лисьем меху. Все шкурки были добыты ею собственноручно на охоте. Между ними лежало, раздувая бока, грязное существо. Оно периодически чесалось, словно его одолевали блохи, но, скорее всего, чесались болячки, покрывавшие кожу на выпирающих ребрах. Подстриженные когти глухо скребли по каменной плитке пола.
– Лорд-канцлер. – Леди Талия опустилась в реверансе.
Канцлер учтиво кивнул, солнечный свет из огромных окон Большого холла отразился в бусинах, украшавших его аккуратные афрокосички, и рассыпался яркими блестками по стенам Кайнестона. Сильюн подозревал, что канцлер долго осваивал искусство эффектной подачи своей персоны.
