— Это каким же?
— Разговорами.
— Ааа.
— Узнаем побольше друг о друге. Как давно ты живешь в Лос-Анджелесе?
— Пять лет. Переехала сюда сразу после университета. А ты?
— Девять. Переехал сюда как раз за высшим образованием. Похоже, мы окончили универы в одном и том же году. Где училась?
— В Итаке. Мои родители учились в Корнельском университете>5 и хотели, чтобы я пошла по их стопам, однако после экскурсии по Корнелу я поняла, что Итакийский университет мне подходит больше. Пару месяцев я слушала медицинский курс, а потом осознала, что не имею ни малейшего желания становиться врачом.
— А почему ты до этого думала, что хочешь быть врачом?
Мы мчались по автостраде, и Бену уже не требовалось сосредотачивать всё свое внимание на дороге.
— Мои родители — врачи. Мама — главврач в городской больнице, отец — там же нейрохирург.
— Нейрохирург? Звучит грозно, — заметил Бен.
— Он вообще грозный мужчина. И мама тоже не проста. Они не обрадовались тому, что я сменила специализацию.
— О, они у тебя из тех, кто и дома начальник? Да еще и трудяги?
— Трудяги каких поискать. Только я не такая. Я работаю для того, чтобы жить, а не живу для того, чтобы работать. Мне нравится принцип: отработал свое — отдыхай и радуйся жизни.
— Но их это не устраивает?
Я пожала плечами.
— Для них жизнь — это работа. Не удовольствия. Не радость и смех. Даже не любовь. Только работа, и всё. Думаю, отцу большую радость приносит не спасение жизней, а нахождение на вершине постоянно развивающейся и меняющейся области. Наверное, для моих родителей жизнь в какой-то степени заключается в прогрессе. Библиотечное дело и рядом не стояло с передовыми науками. Но что они могли поделать? Они мало мной занимались. В общем, когда я сменила специализацию, это стало для нас всех… переломным моментом. Им больше не нужно было притворяться, что они меня понимают. Мне больше не нужно было притворяться, что я хочу того же, чего хотят они.
Я ни с кем прежде не откровенничала об этом, но не видела причины скрывать от Бена правду. Однако после всего рассказанного мне стало немного не по себе. Я смутилась, осознав, насколько открылась ему. Отвернулась и уставилась в окно. Встречные машины шли сплошным потоком, но создавалось ощущение, что мы летим сквозь город.
— Это печально, — отозвался Бен.
— И да, и нет. Мы не очень близки, но мои родители счастливы по-своему, а я — по-своему. Мне кажется, это — главное.
— Ты совершенно права, — кивнул Бен. — Права и умна.
