— Братцы, куда девался зав?
— Товарищ Тру-ушин! — крикнул один из парней, обернувшись назад. — Качай сюда!
— Качаю! — ответил русый парень, появляясь с мешком за спиной. — Что случилось?
Мирон Миронович сказал, что он — член правления Москоолхлеба и прибыл для специальных переговоров с Об'единенным рабочим кооперативом. Трушин посмотрел мандат Мирона Мироновича, похлопал себя по куртке, исчез на секунду в мучном облаке, потом, выплывая из него, вытер лицо рукавом и повел Мирона Мироновича в свой, как он назвал, чулан. Действительно, кабинет Трушина имел одно подслеповатое окно и был так мал размером, что Мирон Миронович удивился, каким образом в комнату вместились столик, стул, скамья и металлическая плевательница. На скамье уже сидело двое, Мирон Мирнович сел сбоку, снял картуз и, вытирая на лбу пот, пожаловался ка жару. Первый посетитель, пайщик кооператива, не уплативший в срок паевого взноса и не получивший продуктов, размахивал членской книжкой и щелкал по ней пальцем. Трушин слушал, просматривая счета, и ни разу не перебил пайщика. Когда пайщик в сердцах швырнул свою членскую книжку, Трушин, взяв ее, раскрыл.
— Дорогой товарищ! — сказал он. — Вы не внесли взнос, а мы не включили вас в списки. Если бы вы были на нашем месте, вы сделали бы то же самое! Мы отвечаем перед вами, членами кооператива, за правильное распределение продуктов!
Пайщик взял книжку из рук Трушина и выслушал, сколько ему надо внести денег, чтобы восстановить права. Второй посетитель, поставщик фруктов, обескураженный происшедшим разговором, говорил тихо, то и дело оборачиваясь и поглядывая на Мирона Мироновича. Трушин показал фруктовщику акт на ящик недоброкачественных груш-дюшесс, фруктовщик предлагал взять половину убытка на себя и клялся, что от сделок с кооперативом терпит постоянный перерасход на доставке.
— Гражданин! Убыток от этого понесу не я, а все члены кооператива, — проговорил Трушин и кивнул головой на пайщика. — Вот, спросите товарища!
Пайщик с яростью напал на фруктовщика и на Трушина, грозя написать обо всем в жалобную книгу. Едва улыбаясь, Трушин смотрел на пайщика, потом взял счеты и стал быстро перебирать костяшки. (Мирону Мироновичу, полжизни отщелкавшему на счетах, показалось, что пальцы Трушина не касаются костяшек, костяшки сами знают, какие цифры надо класть и куда надо скользить по проволоке.)
— Присаживайтесь, товарищ!
Мирон Миронович пересел на стул, стоящий перед столом, провел рукой по подбородку, и улыбчивый зайчик пошевелил ушами в углах его рта.
