Вход в гостиницу «Пале-Рояль» подпирали четыре мраморных колонны, в вестибюле на высоких подставках восседали гипсовые боги, один бог был брюхастым Буддой, а другой именовался в описи откомхоза богом неизвестного происхождения. На гостиничной лестнице пылали красные бархатные ковры, прикрепленные к ступеням медными прутьями, на площадках тосковали пальмочки, опустившие зеленые пальцы, а на стенах зеркала в позолоченных рамах впускали в себя подымающихся по лестнице людей. Каждое утро дежурные номерантки подметали пол, чистили ковры, протирали зеркала, поливали пальмочки и обметали перистой метелочкой богов. У подножья богов валялись окурки, обгоревшие спички, косточки винограда; но боги привыкли к своей судьбе, не требовали поклонения, приношений, и по-ребячьи улыбались, когда раз в месяц их мыли горячей водой с зеленым мылом. В эти дни также мыли мраморные колонны, терли их жесткими щетками, и на мраморе проступали синие жилки, в которых текла такая же благородная кровь, как в жилах заведующего, т. е. арендатора гостиницы и ресторана при ней.
Арендатор — сын генерала Бондарева, бывшего хозяина гостиницы, — был третьим богом в «Пале-Рояле». В противоположность гипсовым богам он требовал поклонения, приношений, занимал лучший номер, любил кушанья с иностранными названьями и красивых номеранток. Для номеранток независимо от их собственных имен он установил французские клички: в первом этаже они назывались Луизами, во втором Клотильдами, в третьем — Кларэттами, а в четвертом — Мадленами. Еще отличался Бондарев-сын от богов худощавостью, капитанской фуражкой с черным лакированным ремешком и дурным запахом изо рта, за который покойный отец-генерал прозвал сына полковым козлом. (Этот козел ставится на ночь в полковую конюшню, чтоб отвратительной своей вонью отпугивать от лошадей цапкого зверька, ласку.)
