"Это немного личное".
При движении ее блузка натягивалась, подчеркивая ее формы. Пуговицы в напряжении терлись о ткань.
Пятьдесят тысяч долларов флиртующего искусственного интеллекта.
"Это какой-то розыгрыш?", спросил я. "Вас сюда прислал владелец?"
"Нет. Не розыгрыш".
Она поставила пакет Nordstrom между нами. Залезла внутрь и достала отрезанную мужскую голову. Поставила ее, все еще истекающую кровью на стол с бумагами.
"Это еще что--?"
Я отшатнулся от застывшего взгляда мертвеца. На его лице застыла гримаса боли и ужаса.
Мика положила окровавленный нож для разделки мяса рядом с головой.
"Я была очень плохой девочкой", прошептала она.
Затем нервно хихикнула.
"Я думаю, меня надо наказать".
Сказала она это точно так же, как в своих рекламных роликах.
***
"Теперь-то вы мне дадите адвоката?", спросила Мика.
Она сидела рядом со мной в машине, смотря на меня своим доверчивым взглядом, пока я вез ее сквозь сырую, холодную ночь.
По причине, которую я сам не очень понял, я посадил ее на переднее сиденье. Я знал, что физически мне ее нечего было бояться. Но я не мог понять, было ли это адекватным решением, или что-то было в ее поведении, что заставляло мое подсознательное верить ей, несмотря на то, что она появилась с оторванной человеческой головой в магазинной сумке.
Каковы бы ни были причины этого, я не завел ей руки за спину, когда надевал наручники, оставил спереди, затем посадил на переднее сиденье. Я нарушил тысячу протоколов. И теперь, когда она была со мной в машине я понял, что допустил серьезную ошибку. Не из-за соображений безопасности, а из-за того, что нахождение с ней наедине создавало наэлектризованную интимность.
Автоматические дворники размазывали зимнюю слякоть, брызнувшую на лобовое стекло.
"Я думаю, что мне полагается адвокат, раз я сделала что-то плохое", сказала Мика. "Но я готова поступить так, как вы скажете".
Опять это. Неуместный флирт. Ведь если подумать, она была просто ботом. Да, у нее настоящая кожа и настоящая кровь течет в венах, но где-то глубоко в ее черепе находится процессор, который принимает все решения. Сейчас он пытался мной манипулировать, пытаясь превратить убийство в какую-то эротическую игру. Программа, слетевшая с катушек.
"Ботам адвокаты не положены".
Она дернулась, словно от невидимой пощечины. Я тут же почувствовал себя подонком.
У нее нет чувств, напомнил я себе.
Тем не менее она выглядела совершенно опустошенной. Как будто я сказал ей, что она мусор. Она сжалась в комочек, оскорбленная. Теперь она выглядела не сексуальной, а сломленной и пристыженной.
