— Из-за этого? — Тихо спросил он.
Медленно наклонилась на спинку скамьи и кивнула.
— Можно? — Мужчина робко протянул руку. Кивнула еще раз, и он перевернул карточку.
Из моих глаз с удвоенной силой полились слезы. Будто там было написано что-то чрезвычайно стыдное или неприятное про меня. Пока его пронзительные глаза черными угольками скользили по строчкам, меня охватила ужасная паника. А вдруг не спросит? Зачем это ему? Мне вдруг почему-то очень захотелось поделиться этой болью хоть с кем-то.
Но он спросил:
— А кто они? Кристина и Альберт?
И меня вдруг прорвало. Хотел он того или нет, но незнакомцу пришлось выслушать и про мою сестру, и про бывшего жениха, и про их вероломство. Когда очнулась, выплеснув все накопившееся, и выдохнула, отметив, что слез больше нет, мужчина так и сидел напротив меня все с тем же взволнованным выражением лица, на котором, на удивление, не было ни отвращения, ни желания поскорее сбежать.
— Надоело быть сильной. Нужно признать: у меня все плохо, и я совсем одна.
Вытерла лицо рукавом рубашки.
— У тебя что, совсем нет друзей?
— Ну, как… — Всхлипнула, вдруг обнаружив, что держу в руках ложку и зачерпываю мороженое прямо из ведра, стоящего у меня на коленях. — У меня работа, мне некогда дружить. Черт… Да! У меня совсем нет друзей! Точнее, до знакомства с соседками не было…
— Ясно, — нахмурив брови, протянул он.
После такого концерта с соплями и признаниями, мужчина казался мне совершенно непрошибаемым, стойким и почти героичным.
— Все плохо. В жизни, на работе, да еще какая-то мразь обо мне статьи строчит… — Закрыла ведро крышкой и, набравшись смелости, взглянула на него. — Прости меня, пожалуйста, мне, наверное, очень нужно было высказаться. Обычно я себя так не веду с незнакомыми людьми и вообще…
— Артем, — он протянул мне руку
— Варя, — улыбнулась, пожимая ее.
Рукопожатие получилось слабеньким — он, вероятно, боялся причинить мне боль. Но от прикосновения его ладони, горячей и мягкой, по всему по телу пронеслись неведомые прежде импульсы, чем-то похожие на электрические. Ощущение было странным и непривычным. Не припоминаю, чтобы реагировала так на кого-то еще.
— На самом деле, я боюсь женских слез, — мужчина пожал плечами.
— Прости, — улыбнулась я.
Понятно, чего это здоровяк выглядел таким растерянным.
— Так что ты решила?
Взглянула, непонимающе:
— Насчет чего?
— Ты идешь? На свадьбу.
Замерла.
— Я? — Такое у меня даже в голове не укладывалось. — Да ты что! Не-е ет, это даже не рассматривается!
