Как так?!
Неужели, кажущееся таким прочным и надежным, словно по щелчку пальцев, может исчезнуть в один миг?
— А, это ты! — Донеслось вдруг из-за спины. Обернулась. На пороге квартиры напротив показалось лицо молоденькой девчонки. — А я уж думала, что какому-то художнику плохо. Мольберт потерял.
— Нет, это я. — Тяжело дыша, на негнущихся ногах поплелась к своей двери. — Простите.
Опустила голову.
— Кто там? — Послышалось из ее квартиры.
Дверь распахнулась шире.
Девчонка усмехнулась, оглядывая меня, бросила кому-то:
— Соседка наша.
— Та, которая надменная?
Она, наклонившись на косяк, хихикнула:
— Ага. Она.
— Не поняла. Это кто здесь надменная? — Спросила и инстинктивно ухватилась за ручку двери своей квартиры, боясь, видимо, развалиться на несколько частей и упасть. Осколки слов, брошенных в меня Альбертом, все еще больно впивались в самое сердце. — Я, что ли?
Глаза соседки сузились.
— Ты, ты. — Девушка теперь смотрела обеспокоенно. — Не здороваешься ни с кем. Но то не твоя вина, конечно, а родителей. Воспитали, видимо, плохо.
— Так я ж не знаю здесь никого, — пробормотала, разглядывая в темноте ее странноватый прикид. Блестящие черные волосы десятками длинных тонких косичек лежали на плечах, густо накрашенные брови выделялись на фоне бледного лица ярким пятном. Колечко в губе, белая майка, рваные джинсы. Телосложение подростка. На вид ей было лет восемнадцать, не больше. — Вот и не здороваюсь. — Продолжила, пожав плечами. — И вас первый раз вижу. Уж простите.
Она несколько раз сомкнула и разомкнула челюсти, перемещая во рту жвачку. Так виртуозно и быстро, что это мне напомнило вращающуюся бетономешалку с гравием. Грохотал ее голос в тишине подъезда примерно с тем же звуком.
— Ага. Сколько здесь живешь-то? — Посмотрела на меня оценивающе. — Мы с Никой уже год здесь обитаем, тебя видим постоянно, а ты проходишь мимо и дальше своего задранного носа не видишь.
— Да-да, — подтвердил из недр квартиры чей-то писклявый голосок.
Выдохнула. В голове все еще паникой пульсировали удаляющиеся шаги Альберта. Перед глазами стояла его ладонь, мокрая от влаги, сжимающая колечко и прячущая его в карман брюк.
— Девушка, да я вас первый раз вижу! — Мой отчаянный возглас разрезал горло, как самый острый клинок.
Девчонка охнула и взмахнула волосами:
— Вроде очки носит, а все равно никого не замечает!
— Хорошо. — Пытаясь переплавить боль в ярость, кивнула. — Я поняла — вы мои соседи. Будем знакомы. И извините, если обидела. Мне пора.
