Мы не видели в украинской литературе и ликвидаторства, и вытекающей из него установки на порнографию, с одной стороны, и мистику – с другой стороны, а то так и мистическую порнографию или порнографическую мистику. От всех бездн и трясин украинскую литературу спасает объединяющая националистическая идея.
В самом деле, возьмём украинский футуризм. Волею судеб зачинателем его оказался Михайло Семенко, последователь Игоря Северянина, эстетический футурист, эго-эстет и эго-паяц. И вот, не говоря уже о таких вещах, в которых поётся:
Вітряки, хатки, долини,
Січ, зелений гай,
с которыми сам Семенко мужественно боролся всю свою жизнь, что такое его эстетные вещи, какова его заветная цель?
Европеизация украинского слова, его окультурение, его прогресс, его победа…
Эта мысль не требует доказательств. Ибо если бы было иначе, то Семенко писал бы по-русски! И если Семенко пишет:
«Я утворю на високий скелі
Самотний замок,
Там напишу я в стилі Растрелі
Символістичну драму»,
то читатель знает, что петербургский студент Михайло Семенко собирается писать эту драму «в стилі Растрелі» на украинском языке, что и составляет суть всего дела в данном случае.
И вот таков же, в значительной мере, и смысл существования украинского символизма. Богоискательства, мистической философии, бегства от политики украинская общественная мысль не знала никогда. Поэтому украинский символизм был той же модернизацией, европеизацией украинской литературы, являлся прибавочным продуктом, произведённым существовавшей уже украинской интеллигенцией. Украинский символизм именно в силу этого был гораздо более формалистической школой, чем русский.
Если уже о футуристах Семенко и потом Ярошенко можно сказать, что их интересовали формальные проблемы больше, чем то, о чём они писали, то особенно это можно сказать о символистах.
Я. Савченко, популяризатор Эдгара По, М. Терещенко – проводник французских поэтов, О. Слисаренко, больше их примыкавший к М. Семенко, – в сущности исполняли то же задание, что и футуристы – популяризация европейского искусства и европеизация украинского искусства.
Особняком стоит в группе этих символистов Дм. Загул. Его вторая книга «На грані» свидетельствует о более глубоком и коренном понимании символизма. Дм. Загул – символист не ради украинской литературы, а исповедует символизм, как миросозерцание. Это повлияло на дальнейшие судьбы Загула.
Появляются первые вещи великого украинского поэта Павла Тычины, близко от него стоят мужественный Еллан и гениальный, безвременно погибший В. Чумак. Наряду с ними являются и первые созерцатели, не бойцы. Где-то пишет новые вещи заклёванный раньше критикой М. Филянский, являются М. Рыльский, М. Филлипович, М. Зеров.
