— Позвонил Бурлак, приказал немедленно вывесить приказ и «молнию». «Чтоб духу этого бракодела в тресте не было» — так и сказал. Категорично и ясно.
— Бурлак?!
Он не шел. Не бежал. Он летел раскаленной, вырвавшейся из ствола пулей, нацеленной в грудь Бурлака. И когда на неширокой малонаезженной дороге показался выскочивший из-за дома «газик», Глазунов дороги не уступил, шофер вынужден был притормозить, еле остановив машину в полуметре от Глазунова. Разъяренный Антон Никифорович промчался мимо рокочущего «газика», не услышав даже смачной злой брани водителя: в этот миг он мог пойти на таран с танком. И столько ярости, столько проломной, неодолимой жажды отмщения было в лице, походке, взгляде Глазунова, что, когда он ворвался в приемную Бурлака, чопорная и властная, державшая в в кулаке весь аппарат треста секретарша не посмела его осадить, не сказала, что Бурлак занят, что у него совещание.
Правда, совещание еще не началось. Ткачук, Юрник и еще трое заместителей управляющего трестом только еще рассаживались вокруг длинного стола для заседаний, когда в кабинет вломился Глазунов.
— Выйдите! — гаркнул Глазунов собравшимся. — Все выйдите!
— Ты что, Антон Никифорович, хватил лишку? — грозно, хотя и с оттенком иронии, спросил Бурлак. — Пока что в этом кабинете распоряжаюсь я…
— Пожалуйста! Распоряжайтесь! Если вам хочется, чтобы ваши подчиненные слушали…
Но подчиненные слушать не захотели и поспешно покинули кабинет. Бурлак разом переменился: ни иронии, ни добродушия в лице. И в голосе — холодок и твердость стали.
— Я слушаю, — четко и властно выговорил он. — Только коротко.
— Почему через мою голову вы уволили Сивкова?
— Это сделал твой заместитель.
— Под вашу диктовку.
— Послушай… то-ва-рищ Глазунов! Тебе известно, что такое бракованный стык в трубопроводе? И кончили об этом! Когда дело касается качества газопровода… Все! Клади свои симпатии в карман и до свидания.
— Что значит «до свидания»? Тут ведь судьба человека. Коммуниста. Изобретателя. Не куль с мякиной. Спихнул с воза и…
Бурлак понял: начальник СМУ-7 не собирается уступать и, кажется, вознамерился прочесть лекцию о расстановке и воспитании кадров. Надо было сразу развернуть его, чтоб посидел часок в приемной, остыл.
— Без крайней надобности, — гремел Глазунов, — вы не имеете права через голову начальника СМУ переставлять, увольнять…
— Хватит! — Бурлак повернулся к нему спиной и сказал в микрофон селектора: «Зоя Игнатьевна, приглашайте товарищей…»
