— Нет, голышом на пляже! — огрызнулась я.
— Эротические фантазии и усиленный свербеж между ног — это нормально после обращения. Можешь и дальше пускать на меня слюни, мне не жалко. Телки так делают постоянно, — заявил этот гад и толкнул меня в спину в сторону машины.
Да уж, самомнение тут у кого-то размером с аэробус. И как он только его за собой таскает?
— Здоровый волосатый голый мужик на шпагате с ракушками на причинном месте? — презрительно закатила глаза. — Я тебя умоляю — от такой фантазии как бы навечно фригидной не стать!
Он переместился так стремительно, что я едва не заорала истерически, когда Риэр сжал мое лицо в районе челюсти пальцами одной руки, словно железными клещами. Как бы я ни сопротивлялась, мой рот приоткрылся, а глаза заслезились от болезненного давления. Ублюдок же, оскалившись в наглой ухмылке, сунул палец другой руки между моих губ и почти ласково погладил язык.
— Давай-ка я прозрачно намекну: чтобы искать не доевшего твое тщедушное тельце идиота, тебе вовсе не обязательно сохранять способность к вербальному общению. Слуха и готовности следовать приказам вполне достаточно. — Он снова погладил кончик моего языка, сначала мягко, а потом молниеносно надавил так, что слез стало много больше, и тут же отпустил. — Ты достаточно сообразительна для намеков или предпочитаешь прямые угрозы или даже действия?
Я прищурилась, страстно мысленно желая ему прямо сию секунду упасть и забиться в предсмертных конвульсиях, и даже в ярких красках себе представила его хрипящего и пускающего пенные пузыри, но вынуждена была кивнуть, настолько, насколько позволял его жесткий захват. И тут же Риэр отпустил меня и как ни в чем не бывало пошел к машине. Черному большому внедорожнику.
— Обожаю, когда у меня с женщинами гармония и полное понимание, — насмехался он, косясь на меня через плечо. — Жаль только, длится это всегда недолго. Ногами шевели, пупсик!
Придурок! Скотина! Пес шелудивый!
— Я тебе не пупсик! — тихо, но злобно ответила я.
— Ну, должен же я как-то тебя называть!
— Тогда, может, попробовал бы имя спросить?
— «Пупсик» мне больше нравится. Тебе подходит, — продолжал он глумиться, пока я, морщась, топала за ним по корявому старому асфальту, и выщербленные из него камни то и дело попадались под ступни и ранили их.
— Да неужели? С чего бы это?
— Мелкая, одной рукой поднять можно, глазки заплаканные, в пол-лица, губки бантиком, задница круглая, ножки короткие, — перечислил он и постановил: — Пупс!
