Мы провели восхитительную ночь. Утром я проснулась и увидела, что по всей комнате разбросаны мои вещи. Я принялась считать использованные презервативы, пытаясь вспомнить, сколько раз мы этим занимались. На белоснежных простынях (чистое белье — всегда приятный сюрприз в спальне мужчины) Пит казался особенно соблазнительным. Но стоило нам одеться, все изменилось. Одежда недвусмысленно демонстрировала нашу принадлежность к совершенно разным культурным кланам. Мои дорогие кроссовки, фирменные джинсы и футболка в обтяжку ясно говорили, что я являюсь действительным членом лондонского клуба жертв моды. Его же заношенный костюм не по фигуре, возможно, вообще из дедушкина сундука, откровенно указывал на то, что проблемы моды здесь абсолютно не в чести. Нет бы сразу понять, что у нас с Питом не так уж много общего! Обычно мне это становится ясно с первого взгляда. Но тут он коварно надул меня, нацепив, как все нормальные парни, полосатую английскую футболку. Наш матч закончился, и мы по-прежнему принадлежали разным командам. Отношения, конечно, могут длиться и дольше, даже когда, так сказать, срок годности уже истек. Но только в том случае, если на помощь приходят страсть и привычка Нашим лучше бы закончиться, не начавшись.
Обнаженный, Пит был настоящим Адонисом: рост метр девяносто, темные волосы, худощав, но мускулист, и даже в феврале, когда у всякого нормального человека кожа приобретает зеленоватый оттенок, у него она оставалась загорелой. Твердый квадратный подбородок, прямой нос и живые зеленые глаза — ну просто загляденье. Но стоило ему натянуть на себя свое тряпье, он превращался в настоящее пугало. Честно говоря, с таким кавалером появляться в обществе было просто стыдно. Первые несколько месяцев я скрывала его существование от своих приверженных моде друзей: знала, как они удивятся, обнаружив, что меня влечет к мужчине, напрочь лишенному чувства стиля. Ведь для него приемлемым было то, что носили в пределах истекшего десятилетия! Как сейчас помню наш первый выход «в свет». Я сижу за стойкой крутого до невозможности бара в Сохо, вокруг меня соцветие разодетых по последней моде телок из разных журналов, я нервничаю, крупными глотками опустошаю свой бокал, когда в дверях появляется он — этакий Клинт Иствуд, который вырядился в разноцветное клоунское тряпье: на нем бирюзовая футболка, красные шорты плюс парусиновые туфли на босу ногу. Уж на что Натали — человек терпимый, но даже и она недоуменно взглянула на меня, когда этот шут подошел к нам.
