11:45. Брюгге. Кафе «У Анны».
Анна — белокурая женщина тридцати двух лет. Стоит спиной к двери:
— Закрыто, мы прибираемся. Приходите чуть позже.
В кафе входит Генри, в руках кейс:
— Анна, обернись. Нехорошо стоять спиной к старому другу.
Анна резко поворачивается:
— Пьер? Ты? Какими судьбами?
— Вот, приехал на тебя посмотреть. Ты так похорошела за это время.
— Ну, да. Приехал посмотреть. Несколько долговато ехал. Пять лет где-то скитался.
— Но ведь приехал, наконец. И не пять, а всего лишь четыре.
— Лучше бы и не показывался. Считать не умеешь? Май 2011, а теперь ноябрь 2015. Четыре года и шесть месяцев.
— Все так точно? Ты меня так ждала?
— Идиот. Кто будет ждать пять лет? К твоему сведению: я замужем, у меня прелестная девочка двух лет. Тебе все ясно?
— Ясно, почему не ясно? Я понимаю. Но накормить-то меня накормишь?
— Ладно, ты обычный клиент. Садись, накормлю, подожди только.
Генри садится за стол около окна:
— Готов ждать сколько угодно, если при этом можно будет смотреть на тебя.
— Боже, хоть не паясничай. И так тошно.
— Почему? Снова в положении?
— Да хоть бы и так. Только бы не от тебя. Да нет, не в положении. От твоего вида тошно. Опять вспоминать эти майские дни и ночи. Откуда ты на мою голову свалился?!
— Не волнуйся. Я только пообедаю, поговорю здесь с приятелем и перестану раздражать тебя своим видом.
Отвернулся, делает вид, что рассматривает улицу.
— Эльза иди сюда, приберись пока здесь. Мне некогда.
Генри, поворачивается к ней:
— Что, уходишь?
— Нет, просто ты мне все настроение испортил. Как хорошо было без тебя, все спокойно, размеренно. За что мне такое наказание?
Садится за тот же стол.
Из кухни выходит Эльза — молодая девушка, лет двадцати, типичная фламандка. Убирается в зале, с любопытством поглядывая на Генри и Анну.
Генри, тяжело вздохнув:
— Ладно, про семью ничего спрашивать не буду. А как у тебя дела в кафе?
Анна почему-то перешла на английский:
— Нормально, доходы зимой не очень, но летом вполне прилично, туристов много. Хозяев не интересуют доходы, мне хватает и на Эльзу, и на приходящую уборщицу. И на дом в целом хватает.
— А хозяева не поменялись?
— Нет. Формально, хозяйка прежняя — Лола — младшая дочь того мужчины, который здесь умер. Помнишь, я тебе рассказывала эту грустную историю? Он по завещанию фактически передал мне это кафе.
— Помню, конечно, помню.
— Но Лола ни разу здесь не была. Ей сейчас уже двадцать, живет по-прежнему в Израиле, учится в университете, ее в армию не взяли, что-то у нее с ногой. А старшая — Оксана — частенько сюда заглядывает. У нее здесь на втором этаже квартира. Она — художница. Кстати, ты, возможно, во время обеда увидишь ее.
