— То есть твоя мачеха считает, что мы и дальше должны корчить счастливое семейство? – уточняю я. И ни хера не узнаю свой голос. Неудивительно, что даже Святая Ляля не может сдержать панику. Она видит, что со мной что-то происходит, но ее скудному умишку не дано увидеть очевидную связь. – Это она научила тебя прийти ко мне с мировой?
Я был готов к тому, что она скажет «да», но меня все равно смыло в пропасть.
Даниэла, та, которая «не на один раз», которая расхаживала у меня перед носом в одних, блядь, трусах, которая чуть дыру во мне не прокусила, назначила себя крестной матерью наших с Лялей отношений. Это настолько абсурдно, что я просто ржу. Не смеюсь, а именно ржу: громко и противно, вместе со смехом выхаркивая злобу, которой во мне слишком много.
— Кай, ты ее просто не знаешь, – говорит Ляля и я вскидываю руку, очень надеясь, что этого будет достаточно, чтобы заткнуть ей рот.
Нет, блядь, как раз я-то ее знаю. Она из тех, которым и хочется, и колется. И если бы я тогда не строил из себя хорошего парня, давая ей выбор, мы бы уже в первую ночь утрахались до смерти.
«Семья, блядь? Ты правда хочешь, чтобы мы стали большой дружной семьей? Твой старый пидор Никольский, который чуть не отправил меня на тот свет, неуравновешенная истеричка Ляля – и ты, которая потекла на мужа своей падчерицы? Ты правда этого хочешь, Принцесса?»
— Мириться, значит? – Я сбрасываю толстовку и стаскиваю футболку, швыряя все это куда придется. – Ну пошли мириться, Ляля.
«Ты сожрешь все это дерьмо вместе со мной, Даниэла. Твое «правильно» сожжет нас обоих. Слышишь эту тишину? Это священники не пришли дать нам покаяние перед тем, как палач поднесет факел к нашей одной на двоих куче хвороста. И когда все закончится, никто не развеет наш пепел по ветру. Тебе больно, Принцесса? Я так точно подыхаю».
В студии как всегда много работы, и последние дни перед показом самые напряженные.
Но я трудоголик и никогда не боялась работы, даже если она забирала все мое свободное время, даже то, которое нормальные люди тратят на сон.
Сейчас я почти не сплю. Потому что в последние недели мои сны превратились в сущий ад: в них, сменяя друг друга, словно разбитые лошадки на ржавой карусели, мелькают то сумасшедшие врачи с игрушечными младенцами, то Кай, у которого почему-то нет лица.
И все это началось после того, как еще один врач подтвердил мой диагноз – бесплодна. Они даже не говорят, в чем конкретно дело. И вот уже четвертый – или пятый? – труженик медицины ответственно заявляет, что у меня – «комплексная проблема». Что я не смогу зачать, потому что что-то не так с моими яйцеклетками, и не смогу выносить, потому что что-то не так с моей маткой. И все, как заведенные, тычут пальцем в отрицательный резус фактор.
