— Увижу слезы – выгоню, - предупреждаю я. – Будешь давить на жалость – выгоню.
Она судорожно всхлипывает и смотрит на меня так, что я, блядь, чувствую себя палачом, отказывающим в последнем желании приговоренной. Я такой, меня уже не переделать, и я даже в детстве не верил в сказки и волшебство, а уж тем более в то, что жаба может превратиться в прекрасную принцессу. За всеми поступками хозяев жизни всегда стоит какой-то интерес. В данном случае Ляля просто хочет вернуть непослушную зверушку. И даже ее старание меня совершенно не трогает.
— Я изменилась, Кай. Меня тогда словно в землю закопали, а отрыли совсем другим человеком. Я хотела… хотела…
Ляля поджимает губы, нервно задирает рукава свитера и тычет мне под нос исполосованные шрамами запястья - тонкие белые росчерки, совершенно точно не глубокие. Скорее всего, делала их по пьяни, и уж точно не истекла бы кровью до смерти.
— Я только тогда поняла, что не хочу без тебя… не смогу… - Ее губы дрожат, веки напухли, но, кажется, впервые в жизни Ляля делает над собой усилие. – Я хожу к специалисту. Уже больше месяца. Он говорит, что я просто очень запущенная.
Она даже пробует посмеяться над собой, но до такой степени их со «специалистом» работа еще не продвинулась, потому что вместо улыбки получается смятая усмешка. Ляля говорит не переставая, рассказывает и рассказывает, хвастается, как начала все заново, как много нового увидела, встав на путь «переосмысления». Начинаю подозревать, что она ходит не к мозгоправу, а какому-то самопровозглашенному голосу Будды на земле. Но не перебиваю, потому что все равно особо не вникаю в ее пиздострадания. Это все равно, что слушать скучное радио на заднем фоне: оно не раздражает, оно просто есть и его пока не выключить.
Но все резко меняется, когда я случайно вылавливаю из ее потока сознания знакомое имя – Дани.
— Твоя мачеха?
Ляля прилежно кивает и мне хочется схватить ее за плечи и трясти до тех пор, пока с нее не слетит все это покорно-послушное дерьмо. Она же не такая, и другой никогда не будет. Просто либо разводит меня, играя в Аленький цветочек, либо ей реально промыли мозги.
— Я живу с ними, пока. – Ляля обхватывает себя за плечи, смотрит на меня с немой мольбой, но меня больше не купить на это говно – я не буду собачкой у нее на побегушках. – Дани говорит, что семья – это очень важно. И что я должна бороться за свою, если уверена, что ты – мой мужчина.
Блядь, что за хуета?!
Что это за детский сад штаны на лямках? Она бы еще библию процитировала и воззвала к моему чувству ответственности.
