Благодаря всему этому Руди было не отличить от подъезда магазина, где он присел, наблюдая за ярко-освещенной будкой КПП. С другой стороны, если какому-нибудь пьянице приспичет отлить именно тут, Руди ничто не спасет. Он был невидим для большинства широко распространенных охранных устройств, известных человеку, а также для невооруженного глаза на расстоянии полуметра. Ближе казался расплывчатым силуэтом завернутой в лохмотья гориллы в изуродованном мотоциклетном шлеме. Не то, что ожидаешь увидеть в подъезде у магазина Старого Потсдама, даже если ты пьян.
Всего через год после декларации независимости организация границ Нового Потсдама больше напоминала импровизацию и не выглядела адекватной. На взгляд Руди, она была излишне театральной и непродуманной, но так бывает во всех новых политиях. Первым делом они, как правило, пытаются организовать оборону. Верный признак зрелости политии – когда выходят рабочие бригады и начинают разбирать заборы. Не считая, наверное, тех частей света, где сильнее страдают от паранойи.
Вокруг Нового Потсдама кое-где строили стены, но по большей части граница все еще представляла собой туннель, залитый прожекторным светом, окружающим плотную спиральную изгородь из колючей проволоки, что шла по средней полосе улиц, разрезая пополам перекрестки и касаясь углов зданий, прерываясь через нерегулярные интервалы, чтобы вместить КПП.
Будки КПП выглядели так, словно их приволокли с парковок, смонтировали на крышах переделанные мобильные РЛС, инфракрасные сканеры и ридеры штрих-кодов, а потом приставили к ним наскоро завербованных пограничников. Как и во многих незрелых политиях, местные власти больше всего потрудились над формой пограничной службы. Она была делом рук берлинского театрального костюмера и весьма напоминала форму руританских офицеров из экранизации Стюарта Грейнджера «Пленника Зенды».
Руди выскользнул из дверного проема, стараясь двигаться ровнее и давать время миметическим системам костюма адаптироваться к заднему фону. Если бы кто-то присмотрелся, то увидел бы отпечатки ног на снегу вдоль основания стены, но сегодня была не та ночь, когда людям приходило в голову присматриваться.
Десять минут он призраком скользил вдоль ряда зданий, никуда не торопясь. Нырнул в арку жилого дома и постоял в темном углу двора, раскрыв молнию костюма. Вокруг его лица клубился горячий воздух. Когда он почувствовал холод, снова застегнул костюм и вернулся на улицу.
