«Идиотка! Конечно же, это ты. Кто еще бы это мог быть, когда вы вдвоем на целой планете?»
Если бы здесь только не росло так много деревьев. И если бы она смогла посмотреть над…
«Ага!»
Пиа выбрала высокое дерево с прочными ветвями и стала забираться наверх. Обнимая ствол, она поднималась, отталкиваясь ногами и подтягивая себя руками. Грубая кора обдирала ладони и лицо, разрывала одежду. Пенелопа остановилась лишь тогда, когда ствол и ветви стали до такой степени тонкими, что она испугалась, как бы они не сломались под ее весом. Выбранное дерево оказалось не самым высоким, но этого было достаточно, чтобы она смогла полностью рассмотреть территорию сквозь листья и еще большее скопление деревьев.
«С этой стороны нет пруда».
Перекинув руку через ветвь для безопасности, она выгнулась и оглянулась. Вдали, в противоположном направлении от ее нынешнего местоположения, была заметна пустота.
«Не слишком ли она большая для маленького кислотного пруда?»
Но даже если Пиа ошиблась, вариантов больше не было. Пенелопа сосредоточилась на небольшой безжизненной точке, а затем посмотрела на звезды, чтобы в дальнейшем ориентироваться по ним. Вновь сложив руки рупором вокруг рта, Пиа прокричала имя Брока и прислушалась к возможному ответу, но ничего не произошло. Тишина.
Ветка за веткой, Пенелопа спустилась на землю. А когда оставалось полметра или около того, спрыгнула и, приземлившись, присела на опавшие листья. В поле ее зрения попала пара ботинок.
Пенелопа с опаской подняла взгляд.
— Так приятно снова встретиться с вами, посол, — ухмыльнулся капитан Ургак.
Ургак пробирался сквозь лес с Пенелопой, переброшенной через плечо. Каждый его шаг отдавался болью в голове Пиа. Она попыталась сфокусировать взгляд на ногах мужчины, но из-за нечеткого зрения, все увиденное раздваивалось. К ее горлу вновь подкатила тошнота.
Левая щека ныла. Мышцы периодически сводило судорогой. Руки, потяжелевшие и бесполезные, раскачивались подобно маятнику.
— Ах, ты проснулась, — заметил Ургак. Пенелопа даже не представляла, что когда-нибудь услышит такую лютую ненависть в чьем-то голосе. Неужели он всегда звучал настолько скользко и злобно?
Пиа открыла рот, решив закричать, но из нее вырвался только булькающий всхлип. Из ее глаз брызнули слезы ужаса и ярости.
Он рассмеялся.
— Проглотила язык? Разве не так говорят на твоей планете? Не волнуйся. Наркотический эффект скоро пройдет. Ведь если ты не сможет говорить, будешь для меня бесполезна.
