Две погонные пушки - стреляющие во время погони вслед врагу - стояли на носу брига. Пушки - на полозьях. Их можно перетянуть на корму и тогда воспользоваться ими как ретирадными - ведущими ответный огонь по врагу преследующему.
- Пушки на корму! - распорядился Казарский.
Через насколько минут увидел, как командиры орудий: Петр Ефимов, Яков Ковалев, - и старшие юнги: Вахленко, Безбабков, Выснохин, другие - подняв тяжеленные пушки, на плечах понесли их на корму, вызывая общее веселое изумление и смех на палубе. Тянуть орудия на полозьях - стать помехой другим. На корабле закон: занял проходы - освобождай быстрей. Вот и не захотели Ефимов и Ковалев тянуть орудия, решили, что перенести быстрее. Такое нельзя было оставлять незамеченным! Казарский при всей занятости, оборотился к ним:
- Лихо, - одобрил он тем вызывающим, веселым голосом, которым отдавал команды в самые опасные часы. - Много, братцы, я богатырей видал на кораблях. А таких, как вы, еще не видел!
Мальчишки-юнги благодарно взглянули на командира. Ободряющие, вовремя сказанные слова прибавили им сил. И они оглядывались, ища глазами, чего б еще поднять, перенести, подтащить, пока бой не начался.
Склянки на «Меркурии» пробили час пополудни.
Казарский с кормы в трубу взглянул на корабли врага. С рассвета длится многочасовая погоня. С каждым часом расстояние между кораблями-преследователями и бригом сокращается. Но пока все еще остается безопасным, и в душе Казарского трепещет надежда, что боя можно будет избежать. Он и сам не знает, на какое чудо надеется, но надеется. На шквал? Эти майские ветры, «озорники», могут и расхулиганиться.
Нанесут смерч, ураган с дождем. Разбросают противников так, что врага и в трубу не увидишь. Шквал потреплет и потреплет, но спасет!… А еще на то надеялся Казарский, что «Штандарт» и «Орфей» встретили в море эскадру Грейга или Скаловского. И вот-вот свои корабли, вожделенно ожидаемые, покажутся на горизонте.
Но облака на небе были светлые, а не черные, штормовые. Норд- вест чист, ясен. И с кормы открывался такой вид, словно «Меркурий» был не вблизи Босфора, а подходил к кавказским берегам.
Два вражеских корабля, похожие на исполинские горы Кавказа, вершины которых покрыты вечными снегами, были всего на расстоянии полутора пушечных выстрела. Еще час и, - сверкнут столбы красноватого пламени, «горы» окутаются дымовыми облаками, гром орудий разнесет вдребезги тишину дня.
Ветер скис, как и предсказывал штурман. Не хватало великолепного умения лихого Скарятина управляться с парусами, чтобы удержать его. Бриг - в плену безветрия. Скарятин, потный, с сорванным голосом, подошел к командиру: «Все кончено! Стоим!»
