Она попыталась встать, но смогла только повернуть голову. Лучше бы не поворачивала. Возле нее, совсем рядом, лежала голая человеческая рука, присыпанная серой цементной пылью. Даже не рука – кисть, оторванная от руки чуть выше запястья. Из размочаленной бахромы разорванных мышц торчали острые кости. Мертвые пальцы сжимали оружейный приклад. Вернее, это сначала ей так показалось. Потом она поняла, что кисть лежит на прикладе, потому что указательный палец застрял в спусковой скобе охотничьего карабина. Очень знакомого карабина.
Появились какие-то размытые фигуры, спрыгнувшие на пути из клубящейся в воздухе бледно-розовой пелены. Девушку подняли на руки и куда-то понесли, а она все смотрела на эту оторванную кисть и не могла отвести взгляд…
– Это у нее от взрыва? – услышала она голос.
– Трудно сказать. Шрамы на спине – точно нет, – ответил невидимому вопрошающему другой голос.
– А остальные повреждения?
– Ссадины и ожоги – скорее всего. А синяки и ушибы – вряд ли. Она вроде бы была в плену.
– Кто это может подтвердить?
Голоса затихли, она снова потеряла сознание…
* * *
Гончая очнулась на застеленной зеленоватой клеенкой кушетке. Гудела голова, и еще было холодно. Открыв глаза, девушка увидела, что на ней нет никакой одежды, и вообще ничего нет: ни простыни, ни одеяла. Только верхнюю часть бедер и низ живота прикрывало не то затертое до дыр серое полотенце, не то половая тряпка. «Интересно, кто тут такой стеснительный? Ладно, это потом».
Стараясь не шевелиться, она бегло осмотрела себя. Грудную клетку стягивала бинтовая повязка, еще какие-то марлевые нашлепки хаотично располагались по всему телу. Слева доносился негромкий металлический стук. Гончая скосила глаза. Там, спиной к ней, стояла женщина в потемневшем от многочисленных стирок белом халате и, склонившись над установленным на табурете железным оцинкованным корытом, перебирала инструменты.
Девушке стало не по себе от этого звука. Сразу вспомнилась камера для допросов в подвале на Лубянке, только там пленница не лежала на кушетке, а висела на дыбе, а все инструменты, которые имелись в арсенале Палача, использовались в качестве орудий пыток.
Женщина в застиранном халате достала из корыта ножницы – обычные металлические ножницы с закругленными и слегка загнутыми концами. У Гончей отлегло от сердца. Прихватив кроме ножниц еще и моток бинтов, врач, а может, медсестра, скрылась за расправленной занавеской. Когда женщина проходила мимо, Гончая снова прикрыла глаза, но та даже не взглянула в ее сторону. Через некоторое время из-за занавески донеслись невнятные голоса: мужской и женский, причем мужской показался девушке смутно знакомым.
