– Тот, кто сообщит обо мне фюреру, получит в награду тысячу патронов и защиту Рейха! А если доставит головы моих убийц – еще тысячу! – она сделала паузу. – За каждую голову!
После этой фразы обстановка в каморке разительно переменилась. Часовые больше не топтались в растерянности. Один из них встал у двери, контролируя взглядом помещение. Другой будто невзначай положил руку на ствольную коробку своего автомата и погладил указательным пальцем спусковой крючок. Дуболом, заметивший это, переменился в лице, но, сообразив что к чему, быстро взял себя в руки.
– Отставить! – скомандовал он, потом одернул мятый китель и объявил: – Госпожа Валькирия, от имени погранслужбы Содружества станций Кольцевой линии приношу вам свои извинения за… эту ошибку и допущенную грубость. У нас с Рейхом давние деловые отношения. И господин фюрер, и лично вы всегда желанные гости… Да снимите наконец с нее наручники, идиоты!!!
Ринувшиеся выполнять приказ часовые так спешили, что едва не опрокинули пленницу на пол, и вскоре о наручниках напоминала лишь покрасневшая кожа на ее запястьях.
– Если вам требуется какая-нибудь помощь, то я, мы…
– Требуется! – перебила лепечущего начкара Гончая. – Горячая вода, мыло, чистое белье, одежда и обувь… Еще – нормальная еда, – добавила она, прислушавшись к своим ощущениям. – Мясо не жареное, а тушеное. Вот вам на все, – и подвинула одну из платежных расписок к Дуболому.
Тот расплылся в довольной улыбке.
– Так точно, госпожа Валькирия, все сделаем! Только вашего размера, боюсь…
– Просто принесите мне чистые трусы и майку, – сказала Гончая, пока пялящимся на ее грудь троим мужланам не пришло в голову уточнить размеры на ощупь.
До рук дело не дошло, но пока девушка натягивала опостылевшую одежду, часовые не сводили с нее глаз. Скорее всего, причина была в легендарном имени – никому неизвестная китайгородская воровка вряд ли удостоилась бы столь пристального мужского внимания.
* * *
Гончая заканчивала одеваться, когда снаружи друг за другом прогремели два одиночных пистолетных выстрела. Она почему-то сразу подумала о Гулливере.
– Все под контролем, госпожа Валькирия, – поспешил заверить высокопоставленную «гостью» Дуболом, но по его лицу она поняла, что начкар теряется в догадках.
Он осторожно приоткрыл дверь каморки и через щелку выглянул наружу. Увиденное не вызвало у него опасений, потому что через секунду дверь распахнулась настежь, и перед Гончей открылась неожиданная картина. Подлый проводник, сдавший ее своим ганзейским подельникам и, очевидно, рассчитывающий получить за это плату от Дуболома, лежал на полу в двух шагах от допросной каморки и не двигался, рядом с ним валялся его пистолет, а остававшийся снаружи часовой тормошил наемника, пытаясь привести в чувство.
