— Что — передумали давать мне удостоверение? — обернулся старший оперуполномоченный. — Ну вот, только я размечтался…
— Нет, конечно, нет. Просто я вспомнил, кто может сильно меня не любить и хотеть мести. Да, определенно может! Он очень сильно разозлился!
Вася оказался предателем. Еще и предателем. Я прощала ему все — и хамство, и занудство, и невежество, и упертость… Перечислять можно часами, потому что он на девяносто пять процентов состоит из недостатков. Нет, после того, что он сделал, — на все сто процентов. Лизе я, конечно, не стала рассказывать о своем унижении — она бы просто меня не поняла. Лиза Стилль умеет так выстроить свои отношения с окружающими, что им просто в голову не приходит обижать ее. А я — дурацкая размазня, и со мной можно позволять себе любые гадостные выкрутасы. Да за то, что Вася меня отшил, его надо было сразу треснуть сковородкой по морде. Ну почему я этого не сделала?! Знаю почему — сковородки под рукой не оказалось. Ну когда наконец нам выдадут компьютеры, диктофоны и сковородки, а то сидим здесь без самого необходимого?
А в редакции обсуждали название газеты. Стена около приемной была вся увешана листочками с вариантами названия. А рядом стояла картонная коробка из-под компьютера с прорезью — всем предлагалось голосовать за понравившийся вариант. И хотя ни для кого не было секретом, что голосование — только игра в демократию и право выбора названия принадлежит руководству, к коробке не зарастала народная тропа. Хитрый Неволяев заготовил целую кучу «бюллетеней», которыми, якобы от лица разных сотрудников редакции, проголосовал за свое, то есть предложенное им название «Русский золотарь».
Сева Лунин, подкравшись к Неволяеву, который старательно пропихивал в прорезь коробки неизвестно какую по счету бумажку, спросил вкрадчиво:
— Мухлюете, Эдуард? Подтасовываете факты?
— Уйди, Лунин-гад, — отмахнулся Неволяев.
— Зря стараетесь, — продолжил Сева. — Ваш вариант непроходной.
— Пятьдесят человек за него проголосовало! — Неволяев потряс пачкой еще не опущенных в «урну» бюллетеней. — Пятьдесят! Не хрен собачий.
— Вас, конечно, не смущает, что, согласно данным отдела кадров, на сегодняшний день действующих единиц пока только тридцать шесть? Вместе с курьерами и уборщицами.
— Смущает? Меня? — Неволяев расхохотался. Действительно, представить себе фельетониста смущенным мог только слепой, а главное, глухой.
— А непроходной вариант я сразу отмел, — продолжал хвастаться Неволяев. — Как придумал его, так и отмел. Жаль, хорошее было бы название — «Говномет». Как?
