Неприятности начались тогда, когда Крысь предложил Ларисе уйти от мужа.
— Как? — испугалась Лариса. — Что ты говоришь?
— Только то, что напрашивается. Я хочу, чтобы ты всегда была со мной. Я хочу, чтобы ты была только моей. Я не жадный и готов делиться, но только не тобой.
— Но… — Лариса совсем растерялась. — Но он же ни в чем не виноват.
— А я его ни в чем и не обвиняю.
— Но и не жалеешь.
— Не жалею. — Крысь говорил жестко и отрывисто. — А почему я должен его жалеть? Он что — сирота? Или собачка с перебитой лапой? Он свое получил. Сколько вы прожили вместе?
— Но… — Лариса мучительно подыскивала аргументы, — но… он не заслужил такого. Он всегда вел себя со мной безукоризненно.
— Ты что — всю жизнь хочешь быть призом за примерное поведение? — тяжело дыша допытывался Крысь. — Не слишком ли обременительная роль?
Ларисе показалось, что он сейчас ее ударит.
— Не слишком, — разозлилась она. — Для меня — в самый раз. Потому что я — никто. Я — содержанка. И единственное, что я худо-бедно умею — это быть благодарной. Да! Ничего не бывает хуже и гаже неблагодарности. Можно бросить любого мужа, я знаю, но к чему-то нужно прицепиться. Это не сложно, потому что у всех мужиков есть дефекты. У всех. Кто-то груб, кто-то болезненно ревнив, кто-то ленив, а кто-то скуп.
— А твой муж — золотой, — сквозь зубы процедил Крысь.
— Да! Представь себе. Он очень хороший человек и ни разу меня не обидел. Ты можешь представить себе такое? Ни разу.
— И что же из этого? — Крысь отодвинулся от Ларисы и, когда она попыталась взять его за руку, брезгливо дернулся. — Не надо. Какие у нас с тобой пошли любовные разговоры. Заниматься сексом под сладкие воспоминания о муже — что может быть приятнее? Давай, давай, что ты замолчала? Расскажи еще что-нибудь! Например, как он тебя целует? Не молчи, мне интересно. А что ему больше всего нравится?
— Прекрати! — Лариса не выдержала и заплакала. — Ты должен понять…
— Я никому. Ничего. Не должен, — с расстановкой произнес Крысь. — Поняла? Мне наплевать на твоего мужа. Но если он такой хороший человек, то почему ты считаешь нормальным обманывать его? Благодарность у тебя такая? Гораздо честнее…
— Засунь себе свою честность знаешь куда! — закричала Лариса. — Да, я дрянь, конечно. Но, по крайней мере, он ничего не знает, и ему не больно.
Крысь сел в свое любимое кресло, закурил, плеснул себе коньяка и посмотрел на Ларису так, что ее зазнобило:
— Я тебе не верю.
— Не веришь… — не поняла она, — чему?
