— Шел бы ты, дружок, в даль светлую. Мне еще не хватало только твою жопу на щит поднимать. Ври поменьше — целее будешь.
Но самым унизительным для Первозванного явилось то, что журналистская общественность не только не поддержала его в трудный час, но и позволила себе глумиться над его бедой. В одной из газет появилась статья о новом достижении отечественной «оборонки» — бронештанах, первый опытный экземпляр которых уже отправлен в «Вечерний курьер» Андрею Первозванному. Другая газета поместила целую подборку мнений известных людей, которым было предложено ответить на вопрос: «Можно ли таким способом защищать честь и достоинство?» Известные люди были единодушны в ответах: «Можно». А некоторые утверждали, что и нужно.
Позорную картину завершила одна известная эстрадная певица, о которой Первозванный неоднократно писал гадости. Вдохновившись поступком Пожарского, она явилась в «Вечерний курьер» и опять же при большом стечении народа с наслаждением дала Первозванному пощечину.
Инцидент, разумеется, нашел свое отражение на страницах газет.
Первозванный же маниакально продолжал искать управу на Пожарского, ломился в высокие кабинеты, требовал, доказывал… Дело кончилось тем, что в самом разгаре его безуспешных действий Серебряный вызвал Первозванного в «каминный зал» и раздраженно поинтересовался:
— Зажила задница-то? Сидеть уже можешь?
— Могу.
— А волосы растут помаленьку? Есть надежда, что рано или поздно будет у нас Андрюха-краса — пышная коса?
— Растут волосы, — недоумевая, ответили Превозванный. — Они ж не зубы.
— Вот и прекращай позорить себя и нас. Из-за тебя «Вечерний курьер» стал посмешищем. Кто только не изгаляется на тему твоих поврежденных органов.
— Из-за меня?! — взревел Первозванный. — Кто меня натравил на Пожарского?! Не ты ли, начальник драгоценный?
— Журналист — профессия опасная, — философски заметил Серебряный. — В особенности рискуют специалисты твоего профиля. Случается, и убивают. Ты еще легко отделался.
После этого разговора Первозванный замкнулся в себе, но твердо пообещал коллегам, что Пожарский еще пожалеет о содеянном, ох как пожалеет. Никто, впрочем, не поверил.
Самое трудное — удержать в памяти десятки новых имен. Неприлично, в самом деле, обращаться к человеку, с которым тебя вчера познакомили, с вопросом: «Как, простите, вас зовут?» Хорошо, если он подумает, что у меня ранний склероз, но ведь может и обидеться — журналисты страшно мнительны, и почти каждый из них считает себя звездой. Попробуй назови Петю Колей, и сразу начнется: «Как?! Я произвел на вас такое блеклое впечатление при первом знакомстве, что вы сразу выкинули меня вместе с моим замечательным именем из головы?» Комплексы, комплексы, куда от них денешься? Впрочем, как мне кажется, никто особенно не принимает мою забывчивость на свой счет, наверное, потому, что все в одинаковом положении и все путаются в именах. За сегодняшний день я раз десять слышала: «Извините, забыл ваше имя» или: «Не напомните, как вас?..»
