* * *
В шесть часов уже стемнело, когда небольшой экипаж, в котором Жанна как обычно ездила к мадам Делай, вернулся в монастырь Женевьевцев. Монсиньор, разбиравший свои медали, заранее трепеща от наслаждения, подошел к окну. Кучер, соскочив с козел, как раз открывал дверь экипажа. И герцог с удивлением обнаружил, что из него вылезает кто-то незнакомый, хотя, судя по формам, и женщина! За ней уже появилась и Жанна. Что происходит? Кто эта женщина и почему она поддерживает Жанну?
Стремительно промчавшись кабинетом, герцог распахнул дверь. На лестнице уже были слышны шаги. Возглавлявший шествие кучер светил фонарем бледной и осунувшейся Жанне, обеими руками державшейся за живот, и ту подталкивала наверх мадам де Делай!
- Бог мой! - вскричал монсиньор, кидаясь к ним. - Что случилось? Несчастье? Обморок? Ах, девочка моя! - Он взял её на руки и отнес в кабинет, где усадил в кресло. - Дитя мое, как ты бледна! Что же произошло, мадам? - Спросил он, обернувшись к чопорно державшейся вдове.
- Я полагаю, ей лучше лечь в постель, монсиньор, - ответила мадам де Делай. - Здесь есть, где лечь? Ей стало плохо.
- О! О-ля-ля! - стонала Жанна. - Ох, я хочу к маме!
- Пошлем за ней, - заявил герцог, - а пока уложим тебя здесь!
Снова взяв её на руки, пнул ногой двери спальни и положил стонущую девушку на постель. При этом надменно пояснил мадам де Делай:
- Это моя постель, мадам, но раз здесь вы, в этом нет ничего неприличного!
- Постель как постель, монсиньор герцог, - заметила дама с ещё более кислой миной, чем та, с которой вошла. Оставшись на пороге, но глазами так и обшарила всю комнату, которая, по счастью, оказалась в порядке - и никакого шампанского на виду!
- Скажите, что случилось? - спросил герцог, прикрыв дверь спальни, где Жанна продолжала призывать мать.
- Монсиньор, её вырвало, потом покачнулась и упала в обморок! Я не могла позволить ей возвращаться одной. Вы, конечно, простите мне, что я привезла её сюда!
- Я глубоко признателен вам, мадам, и благодарю от имени её родных...
- Так они живы?
- Ну что вы, мадам! Я имел ввиду её бабушку, это её она зовет мамочкой.
- Тогда придется сообщить бабушке, что её ангелочек в положении, монсиньор!
- Что вы говорите!
- Да, монсиньор, я сказала именно то, что хотела сказать.
- Всемогущий Боже! - герцог приложил руку ко лбу. Он словно вдруг отупел, побагровел и очень хорошо понимал, с каким выражением смотрит на него сейчас мадам.
