И специально для великой цели – не быть застигнутыми в крайне шаткое положение была разработана целая сеть так называемых авгуров. Это были специальные многофункциональные датчики. Они, маскируясь под окружающую среду, собирали информацию об окружающей среде, начиная от состава воздуха до передачи звуко-визуальных данных в узловые центры.
Никто и ни что не могло спрятаться от этих всевидящих зениц ордена, которые бережно сторожили его тайные владения. И пока они работают, никто не может незаметно подкрасться к укреплениям или вынырнуть из ни откуда. Настроенные на режим сверхчувствительности, от них ничего не могло укрыться. И вот уже несколько дней глубоководные авгуры фиксировали колыхание водных масс, вызванных по предварительным данным, по крайней мере, у острова Крит плавают три атомных подлодки, способных обрушить на островок Анафи ядерный шквал, если бы не средства противоракетной обороны.
Даже на некоторых берегах стояли эти самые авгуры. В виде прибрежных серых непримечательных камней, в виде муляжей выброшенных рыб или просто наглядно установленных устройств. Они целой россыпью усеивали берег, давая исчерпывающее представление о том, что сейчас происходит на уютной песчаной поверхности.
И те, кто сейчас наблюдали за берегом, прекрасно видели, как по одному из многочисленных песчаных заливов бродит пара. Это без всяких сомнений были Эмилия и Карамазов, что безмятежно гуляли по прибрежному песку.
Весёлые и наполненные жизнью, счастливые и неунывающие, вселяющие ощущение немножко приторного тепла в сердца окружающих, они весьма удивляли Данте. Магистр никогда не видел этих двух человек такими весёлыми и наполненными любовью. Эмилию он знал всего чуть больше года, с тех самых пор, когда он пришла в полк-орден, а с Карамазовым он общался довольно долго и ещё никогда не смог узреть хотя бы улыбки, рождённой не сквозь боль.
Да, Рейх был таков, что каждый, кто исполнял важную миссию и был ответственен за жизни миллионов, рано или поздно наполнялся горем за содеянное. Чувство вины за загубленные души, подгоняемое и многократное усиленное, проповедями Империал Эклессиас, гложило души. Суровая имперская действительность диктовала свои правила: радость от пьянящего религиозно-политического никотина для низов, ощущение беспомощности перед той системой, на которую они работают и повинности для верхов, обречённых носить бесконечные маски.
Исключением из всей этой околесицы не стал и Карамазов. Настал момент, когда с его губ также пропала улыбка, стала похороненной под жуткой внутренней душевной болью. Данте на секунду даже подумал, что Верховный Инквизитор станет таким же, как и он.
