* * *
Фадана и компанию они очень удачно поймали на подходах к селу. Увидев пикап, Аквист соскочил с мотика и кинулся ему навстречу, размахивая руками, и крича:
— Стойте! Стой, Бакли!.. Не надо туда!
Бакли остановил пикап посреди дороги, приоткрыл окно, и сердито осведомился:
— Ты рехнулся, что ли? Чего случилось?
— Не надо ехать в это село, там полная труба, — начал объяснять Аквист. — Фадан, ты слышишь? Туда нельзя!
— Почему? — удивился Фадан, выходя из кабины.
— Потому что… вон, погляди. Шини, покажи ему, — попросил Аквист.
Шини подкатил мотик к пикапу, и вытащил из кармана ворох смятых бумажек.
— Там праздник, в селе. В общем, нас обложили местные. Если мы опять туда приедем, мы до вечера оттуда не выберемся.
— А откуда столько денег? — опешил Фадан, сообразив, что ему показывает Шини.
— Говорю же, селяне обложили! То им благословение, то моление, то — то, то — се! Их там толпа здоровенная, село большое, да еще из соседних деревень приехали, видимо. Греванам прохода вообще не дают!
— Так, — Фадан задумчиво потер переносицу. — Бонни, доставай карту. Надо смотреть, куда ехать. Тут, как я понял, пообедать не получится.
Пообедать, к слову сказать, хотелось всем. Особенно Бакли.
— Какое там пообедать, я до лепешек дойти не смог, которые рядом продавали, — посетовал Шини.
— А я за все время ни разу не присел, — добавил Аквист. — Но сколько мы заработали…
— И сколько же? — полюбопытствовал Фадан.
— Две тысячи семьсот! Если бы остались, к вечеру было бы тысяч пять. И мы ничего не просили, они сами, — Аквист покачал головой. — Нет, все-таки жизнь в университете и вот это всё — совершенно разные вещи. Фадан, ты вообще думал когда-то о таком?
— Нет, — честно ответил Фадан. — Бонни, что скажешь?
— Ну… — Бонни задумалась. — Обычным мирским греванам, таким, как я, например, не подают. Мы просто читаем проповеди, бесплатно… Фадан, честно, я не думала про это никогда. Мне даже в голову не пришло бы посчитать, сколько получают монастырские. Мало того, я сама подавала, когда куда-то приходила.
— По многу? — с интересом спросил Фадан. Сам он в церкви не ходил, и, конечно, никуда не ездил.
— Да не очень, — пожала плечами Бонни. — Когда двадцатку, когда полтинник. Сейчас-то я понимаю, сколько таких же идиоток и идиотов давали так же, и шли дальше, сокрушаясь, что дали мало, надо было больше.
— А еще они торгуют, и делают много других интересных вещей, — тихонько добавил невидимый Шеф. — Неважно. Заработали, и молодцы. Пора уезжать, кто-то есть хотел. Я прав?
