Тёмные улицы казались ей какими-то чужими, словно она видела их в первый раз в жизни; но потом она сообразила, куда забрела и пошла по направлению к Ведьминому Дому.
В тупичке ей пришлось пробираться на ощупь — настолько было темно. Рискуя свернуть себе шею, она спрыгнула в дворик и здорово оцарапалась о розы.
— Ну где вы, призраки, — прошептала она. — Можете съесть меня со всеми потрохами — хуже уже не станет.
Как-то странно было находиться тут, когда Къера уже нет; она вытерла глаза рукавом и подошла к окну. Раньше она никогда не забиралась внутрь дома — есть там призраки или нет, всё равно было страшновато. Но теперь ей было всё равно.
— Ау? — робко сказала она, но в доме было тихо и пусто.
По крайней мере, здесь не было ветра.
Она устроилась прямо посередине, на жёстких досках, положила голову на ладони, и уснула. Сон обрушился на неё, как камнепад. Ни страха, ни желаний у неё не осталось. Это был сон без сновидений — глубокий, как смерть.
Но вот, прошло время, и она проснулась — или ей показалось, что она проснулась?
У дальней стены стояла девочка.
Девочка была босой и маленькой, даже меньше чем Аррен. Она походила на дымку, на утренний туман, который рассеивается с первыми лучами солнца. Сквозь неё была видна печь и стена.
— Привет, — сказала девочка. — А ты чего тут?
— Меня выгнали из дома, — сказала Аррен.
— Выгнали?
— Ага. Мама с ножом.
— Надо же, — удивилась девочка. — Это интересно. Расскажи.
— Ничего интересного, — буркнула Аррен. — А ты, вообще, кто?
— Я — Лярша, — сказала девочка, и вдруг непостижимым образом оказалась рядом с Аррен. Совсем недалеко — руку протянуть. Только цепочка следов — поблёскивающих отпечатков ножек, состоящих из капелек росы, протянулась от стены до средины комнаты. От девочки веяло прохладой. — Можно, я рядом посижу?
— Сиди, — согласилась Аррен.
В доме посветлело: от неожиданной гостьи (или хозяйки?) исходило ровное, серебряное свечение.
— Скучно мне тут, — пожаловалась Лярша. — Никто к нам не заходит. Сижу тут и сижу.
— К кому это, к вам? — полюбопытствовала Аррен.
— Ну, к нам, — неопределённо махнула рукой девочка. — Нас тут много. И тётка Марш, её в дверях придавило. И бабка Фельга — она на печке угорела. И мелкий, Джинкс. Он только вещами пуляться умеет. Барабаш, одним словом.
— А чего ж они, — спросила Аррен, — не выходят?
Девочка сделала большие глаза.
— Стесняются, — преувеличенно громким шёпотом пояснила она. — Живые-то к нам редко заходят. А мы тебя знаем. Ты на крыше сидишь.
