Однако вот — бабушкины сказки разгуливали по травке, и нисколько не гнушались своей взаправдошности. У Аррен голова пошла кругом. И тут ей кто-то услужливо подвинул плетёное кресло — опустив голову, она убедилась, что это её знакомый: благородный барсук.
— Негоже этак рано вам вставать из постели, — недовольно проворчал он. — Однако, свежим воздухом подышать не помешает.
— Спасибо, ваше королевское величество, — зарделась Аррен (она знала, что следует говорить в таких случаях).
— Ох, вот ещё, — поморщился барсук. — Ну да, по-людскому разумению, так я и король; однако, по-нашему, барсучьему, никаких королей нам не надо. Но должен же кто-то гостить у Четырёх Тронов? Кум мой сказывает, у него дела в Волглом Логе, а у тестя — зима на носу. Вот и выбрали меня, как самого покладистого — можно подумать, у меня дел нету, или зима только к одному тестю и подступает! Вот типун бы ему на нос, хорошо, что не слышит жёнушка…
Трампфлер выразительно покачал головой.
— Так и пришлось плыть с королём Эдвардом на Ближние острова, оттуда — на Недалёкие, а с них на Далёкие — да разве их и упомнишь! Одно утешение — король из Эдварда неплохой, с друзьями мягкий и сердечный, а уж в лютой сече — суровее воина не найти! Видала бы ты, как он крошил этих троллей! Вообще-то, не людскому это разумению, чтобы с войной на троллей идти.
— Это почему же? — полюбопытствовала Аррен.
— Как почему? Да потому! — фыркнул барсук. — Тролль, он в поперёк себя шире, а в высоту — с двухэтажный дом. И вот прёт на тебя этакая громадина! Да ему ваши клинки — что тебе зубочистки. Однако же, — тут он замялся, — есть в нездешних королях что-то такое… отчего всё им удаётся, и в доспехах тролля они прореху найдут, и супротив дракона не боязно им выйти. Конечно, ко всему этому, неприлично сказать, везению, потребна смелость да отвага, а порой и форменное сумасшествие, однако…
Тут он понизил голос.
— Не иначе как хранит их само дыхание Золотого Льва.
В этот миг что-то кольнуло в груди у Аррен.
— Золотого Льва? — переспросила она.
— А как же! — воскликнул барсук. — Хранитель Дома Четырёх, великий Золотой Лев, повелитель Земель Нездешних. Кто, как не он красуется на стяге Короля Эдварда?
«И впрямь, — подумала Аррен, — ведь Лев — геральдический знак Царства. По легенде, он берёг Первых Людей, когда они пришли из-за Моря».
Тем временем число шатров уменьшалось — они исчезали, как исчезают из травы цветы, сорванные пылкой рукой влюблённого. Поначалу гномы выдёргивали колышки, затем фавны сворачивали ткань и, наконец, бобры перевязывали её верёвками.
