.
Это не исключает необходимости обучения и наставления. Как мы уже обсуждали, бессознательное можно научить. Мы не рождаемся со знанием, как ездить на мотоцикле или водить машину. Точно так же (хотя мы, скорее всего, рождаемся с некоторым нравственным чувством) поведение обычного трехлетнего ребенка показывает, что необходимы обучение и практика, чтобы он стал взрослым человеком. В этом суть критики Мэн-цзы: нельзя навязать мораль, как делают моисты, “подтягивающие ростки”, но нельзя и просто сидеть, слушая соло Джерри Гарсии и надеясь, что социально желательное поведение волшебным образом возникнет само.
Против примитивистов: возделывание сада нравственности
В какой-то момент мы встречаем Мэн-цзы в небольшом государстве Тэн, правитель которого, Вэнь-гун, организовал свободный “экспертный центр” для мыслителей разных школ. Среди них оказывается группа примитивистов, поклонявшихся Божественному Пахарю. Они вдохновляются учениями в духе Лао-цзы, ведут сельский образ жизни, предпочитают несложные технологии, отстаивают рудиментарную экономическую систему и полное социальное равенство (утверждая, кроме прочего, что правители должны возделывать землю, как и их подданные).
Один из примитивистов подходит к Мэн-цзы, чтобы рассказать о своем учении, и натыкается на стену насмешек. Мэн-цзы расправляется с довольно поверхностными представлениями этих людей об экономике и утверждает, что лишь конфуцианская культура смогла избавить людей от грубой и несчастливой жизни. Он заключает: “Мне приходилось слышать, что птицы переселяются из темных ущелий на высокие деревья, но еще не доводилось слышать, чтоб они спускались с высоких деревьев и проникали в темные ущелья”. Было бы неправильно отказаться от преимуществ цивилизованного общества, чтобы вернуться к примитивной жизни, так глупо восхваляемому автором или авторами “Дао дэ цзин”.
У Лао-цзы доминирующая метафора естественности, безыскусности – необработанный кусок дерева. Мэн-цзы заменяет этот статичный образ динамичным: природа подобна ростку, который сам хочет расти в определенном направлении, ему просто нужно помочь. Примитивное бездействие, которое прославляет Лао-цзы, не является настоящей естественностью: оно подавляет наклонности человека. Мэн-цзы хотел возделанной естественности, а не первобытной природы. Для него, как и для Конфуция, любое годное состояние у-вэй требовало усилий и тренировки. Разница в том, что Мэн-цзы считал, что все мы в душе обладаем четырьмя ростками нравственного
