(1964) к
Sgt. Pepper’s Lonely Hearts Club Band (1967). Появляется смутное ощущение, что кое-кто открыл для себя наркотики.
Однако Чжуан-цзы нигде не указывает, чем занимаются его мудрецы – возможно, не случайно. Если бы он прописал курс галлюциногенов, установил распорядок медитаций или перечислил дыхательные упражнения, то угодил бы в ловушку “правильного” и “неправильного”, то есть сделал бы хуже некуда. Так как Чжуан-цзы хочет избежать жесткого разграничения хорошего и плохого, ему приходится просто давать примеры для размышления. Он рассказывает о тех, кто не может вырваться за пределы “малого знания” и идет к немощи, мраку и смерти; о поваре Дине и краснодеревщике Цине, идущих по жизни в ритме танца; о Хуэй-цзы, отказывающемся от прекрасных тыкв и упускающем возможность счастливо плавать по рекам и озерам. Очевидно, что некоторые примеры указывают “хороший” подход к жизни, а другие “плохой”, но Чжуан-цзы никогда не скажет этого прямо. Он рассказывает истории и позволяет им произвести нужный эффект.
Такова, наверное, его стратегия, как помочь людям достичь у-вэй. Он пытается использовать юмор, парадоксы и просто странности, чтобы шокировать нас и вывести за рамки обыденного мышления. Текст “Чжуан-цзы” явно стремится сделать с вами что-то, и его эффективность в этом отношении трудно оценить – ее необходимо испытать. Отрывки не могут передать общее впечатление: “Положим, есть «начало» и есть «то, что еще не начало быть началом». Тогда есть «то, что еще не начало быть тем, что еще не начало быть началом». Положим, есть «бытие» и есть «небытие». Тогда есть «то, что еще не есть бытие» и есть «то, что еще не есть то, что еще не есть бытие»”. И так далее. Некоторые древнекитайские комментаторы и современные исследователи вывернулись наизнанку, пытаясь понять логику подобных заявлений, поскольку воспринимали этот фрагмент как философствование. Но это почти точно не так: выраженный здесь скепсис по отношению к возможности знания является духовной терапией>{162}, а не религиозной доктриной. Читая этот текст, мы теряем уверенность в том, что логика и рацио могут привести нас туда, куда мы хотим прийти. Именно этого эффекта добивается Чжуан-цзы.
Технику использования языка для его же уничтожения с радостью переняли чань(дзэн) – буддисты: приверженцы ветви буддизма, на которую непосредственно и сильно повлиял Чжуан-цзы. Название появившейся отсюда практики гунъань (букв. “общественный акт”) на Западе более известно в японском произношении:
