Я горько усмехнулся. А ведь двойник любимой вполне может со мной жестоко расправится! Затем мысли приняли иное направление. Охрана на фабрике так себе. Стены, опутанные колючей проволокой, и пара вооруженных полицейских у ворот. Патрульные, периодически обходившие территорию по внешнему периметру, также не представляют особой проблемы. Правда, по слухам, в караулке имеется тревожная кнопка, по сигналу которой на фабрику примчится целый отряд. Смущало другое, бессмысленность побега. Все упиралось в проклятый пульт, без него на базу не попасть.
Глава четвертая
Утром меня грубо растолкали, сбросив одеяло. Спросонья я чуть было хорошенько не врезал наглецу. Им оказался полицейский, помимо серебряных знаков отличия, с дополнительными красными лычками на воротнике.
- Подъем, инженер! - громогласно, словно труба Иерихонская, возгласил он. - Сейчас идешь на завтрак, а после я провожу тебя к директору.
Ага, мадам на ковер вызывает! И, хотя общение с ней грозило неприятностями, мне стало любопытно. Посмотрим, что ей от меня надо. Я направился в, так называемую, столовую. Грязь, запах подгорелого мяса, дым, чад. Интересно, пища здесь съедобная? Или мне и дальше придется глотать таблетки? За моим столом уже наворачивали свои порции трое работяг, здоровых, и грязных, словно дикие карши. Едва я уселся, сосед подвинул к себе мою порцию пережаренного мяса и принялся спешно запихивать в рот, при этом громко чавкая.
- Я бы тебе эту дрянь сам отдал, - сказал я, - но в следующий раз, порву пасть.
Выражение по поводу "пасти" я позаимствовал из какого-то древнего фильма. Благо, в местном языке имелось несколько синонимов этого слова, начиная благожелательным "девушка, какой у вас милый ротик", и кончая оскорбительным, которым я и воспользовался. Бугай перестал жевать и повернулся ко мне с самым угрожающим видом. Кого другого он бы, пожалуй, мог напугать. Небритое круглое лицо, шрам через всю щеку, тонкие губы, указывающие на злобный, вспыльчивый характер. Выступающий подбородок неандертальца и покатый лоб, за которым вряд ли скрывалась хоть одна извилина. И, в заключение, налитые кровью глаза. Я покосился на дверь, возле которой, скрестив руки на груди, делал вид, что спит, мой провожатый, полицейский. Ага, значит, вмешиваться не собирается. Сосед, тем временем, поднялся, опрокинув стул, и попытался схватить меня за ворот робы. Я ударил снизу по его рукам. Дальнейшее было делом техники. Следующий удар, в который я вложил все силы, пришелся по массивному подбородку. Надо сказать, у этого типа все было массивное, руки, ноги, шея, торс. Но против моего удара он не устоял, и с грохотом свалился вслед за своим стулом.
