- Здесь штаб полка?
- Здесь. А ты кто такой?
- Товарищ.
- Товарищ?.. Документы есть?
Звякнули шпоры - он встал. Тогда я говорю:
- Руки вверх!
Я увидел, как он схватился за шашку. Но я выстрелил в грудь, в упор. Выстрелив, я вхожу в сени. Скрипнула дубовая дверь, желтым светом ослепило глаза. На кроватях - "товарищи командиры". Их трое. На столе самогонка. Я опять говорю:
- Руки вверх!
Я стреляю на выбор, слева, по очереди и в лоб. Я целюсь медленно, внимательно, долго. Но уже на улице шум. Это Вреде. Это Егоров. "Ура!.. Ура!.. Ура!.." Я выхожу на крыльцо. По деревне мечутся люди, без винтовок, в одном белье. Во все горло поют петухи.
24 июля
Вреде арестовал "военкома" и привел его в лагерь. "Военком", молодой человек в пенсне, из бывших студентов. Он бос: сапоги снял Мокеич. Он вздрагивает и озирается исподлобья. Я спрашиваю:
- Ты член коммунистической партии?
Он опускает глаза - не смеет признаться. Я смотрю на худое, иссиня-бледное, перекошенное испугом лицо.
- Я повешу тебя.
Он падает в пыль, на колени. Он на коленях подползает ко мне.
- Товарищ!.. Товарищ полковник!.. Пощадите!.. Ведь я еще молодой...
- Из молодых да ранний... - перебивает его Егоров. - Вставай!.. Нечего зря болтать языком.
- Я молодой... Дайте мне послужить...
- Кому послужить?
- Народу...
- Народу хочешь служить? - говорит Егоров. - Бес. Сукин сын.
"Бандиты" смеются. Они рады: "военком" да еще студент... Свалилось с длинного носа пенсне, заморгали опущенные ресницы, и из глаз покатились слезы:
- Товарищ полковник!.. Товарищ полковник!..
Я вернулся в палатку. И из палатки услышал визг. Так не кричит человек. Так визжит подстреленный заяц.
25 июля
За лагерем бежит речка - приток Днепра, Взмостя. Держась рукой за лозняк, я спускаюсь к заводи - к тихой воде. Осока царапает мне лицо, нога скользит по затонувшей коряге. Я плыву по течению. Наперерез плывет уж. Он поднял желтую, с раздвоенным жалом головку и ныряет в поднятых мною волнах. Я смотрю на него. Я смотрю на высокое солнце, на серебряный, струящийся луч, на зеленый, поросший ольхою берег и не верю, не могу поверить себе. Неужели завтра то же, что и сегодня? Неужели завтра снова "клюквенный сок"?
26 июля
У меня две-три книжки, чтобы не одичать в дремучем лесу. Евагелие, рассказы Пушкина, стихи Баратынского. Сегодня я раскрыл наудачу:
Но ненастье заревет,
И до облак свод небесный,
Омрачившись, вознесет
Прах земной и лист древесный.
Бедный дух! Ничтожный дух!
