Путь усталости | страница 37



Был недоволен и восток и запад,
Остался немец как всегда солдат, —
Спартаковцев не получилась ставка,
Германский мозг был туг на диамат.
Но Веймар тоже плохо удавался,
Сын коалиции был слаб и хил,
То Штреземан, то Мюллер обижался.
То Гинденбург обиженных мирил.
Не нравились правительств всех окраски.
Никак не получался Нужный тон.
И тщетно силились «Стальные Каски»
Блюсти демократический закон.
Пока творец испытанный нюансов
Не создал национал-социализм,
Искусно слив марксизм и ницшеанство,
К ним прусский подмешав милитаризм.
Запели немцы «Deutschland uber alles»,
Из нафталина вытащив мундир,
И победители заволновались, —
В испуге задрожал свободный мир.
Уже давно веселым итальянцам
Быть римлянами «Дуче» приказал,
Но не пугались иностранцы,
В фашизме видя только карнавал.
Спокойно наблюдали интуристы,
Как марширует черный легион,
Как жестом консула приветствуют артисты
Проход орлом венчаемых знамен.
Но мрачной показалась всем картина,
Когда сменивший маршала капрал
Стальным клинком от Рима до Берлина,
Как яблоко, Европу пронизал.

IGCR[38]

(Intergovernmental Committee on Refugees)

Что темно мерил Темномеров,
Что нам Мешалкин замешал,
Теперь перебирают Беры,
Переводя из залы в зал.
Сегодня Миркович в «апстере»,
А завтра снова спущен вниз.
И тщетно ищет нужной двери
В недоумении «дипиз».
В приемной, с миной кисло-сладкой,
Веревкина де Шалюто
Сует в потертую укладку
Двадцать девятое пальто.
Пленяет Фауст Маргариту,
А Иваницкого — Монро,
Доведена до пляски Вита
Перемещеньями в бюро.
Напрасно рвутся в Аргентину
Неугомонные Ди-Пи,
Пока их больно тычат в спину
В союзе с немцами Эм-Пи.
Не защитить, увы, их Тассе,
Напрасную надежду брось,
Пусть даже трижды в «Фремден пассе»
Определен как «Штатен лос».
И одурев в любви нежданной,
Седеющий поэт Гальской,
В забвеньи чертит имя «Анна»
Документаторской рукой.
Морочит «Солнышко» Марокком,
Вертясь как белка в колесе,
Подсунув Аренду с наскока
Туман копытовских досье.
Отмечен милостью Монрошьей
И прочих заграничных дам,
Гребенщиков, сухой и тощий,
Ди-Пи разводит по статьям;
И утонув в чернильных, реках,
Обросши перьями, как еж,
Их втиснуть хочет в картотеку
За правду принимая ложь.

(Земщина и бюргерство)

При переходе от племенного быта к государственному географические условия, характер населения, его занятия, навыки и вкусы создали образования весьма различные по своей структуре. Различия эти создавались стихийно самою жизнью, без какого-либо предварительного плана, как следствие приспособления к условиям внутренним и внешним. Не входя в анализ этих различий, а лишь бросив поверхностный взгляд на совокупность государств, составляющих так называемый старый миру сразу бросается в глаза, что государства эти естественно делятся на две группы: одни, занимающие широкие плодородные пространства, с населением, разбросанным по всей поверхности страны, и другие, не обладающие подобными пространствами, с населением, сосредоточенным в городах. Это основное различие, предопределенное географией, направляет развитие государственной жизни по двум различным руслам и обуславливает коренное различие, как их внутренней структуры, так и психологии народов их населяющих.