Путь усталости | страница 15
Здесь в этом городе душа стареет,
Не замечая времени полет.
***
Тут знают толк в веселом конском беге,
Не победил еще автомобиль.
За колесом расписанной телеги
Ложится тонкая седая пыль.
И в праздничной, провинциальной лени,
Над ширью нестесненною окрайн,
Бравурные высвистывает трели
Из старомодных флейт «Musik Verein».
И в деревенской пышности барокко
Двух колоколен вычурный узор,
Над городом приземистым высоко
Подъемлет нестареющий собор.
ПАНОНИЯ
Расцветает гривами ковыль,
Нежным цветом белым и летучим,
Неподвижна солнечная пыль,
Тяжелы серебристые тучи…
Хищные прошли здесь племена,
Баловни недолгого успеха,
Здесь дробилась желтая волна
О клинки мечей и сталь доспехов,
А теперь спокойствием полны
Эти степи, пахнущие мятой,
Где пасутся мирно табуны
На траве, косой еще не снятой.
Благостен торжественный покой
Пышного земли великолепья,
Сладок запах терпкий и сухой
Диких трав, непокоренной степи.
ПОСЛЕ ГРОЗЫ
Буйным ливнем вымыты дороги,
Ветер мнет и треплет мокрый лес,
Так легко несут сегодня ноги,
Словно тело потеряло вес.
К облакам навстречу, выше, выше,
Затеряться в влажных складках гор.
Грудь моя с твоей согласно дышит,
Вместе пьют бушующий простор.
Посмотри, внизу, как молод город,
В прятки солнца там играет луч.
Как щенков резвящаяся свора,
Разбежались в небе клочья туч.
Радуга упруго горбит спину,
Чехардой перескочив собор.
Жирно-зелены садов куртины,
Чисто выметен с тротуаров сор.
Плечи мне шальной расправил ветер.
Солнце золотит седую прядь.
Нет прекраснее тебя на свете,
Но сегодня я тебе под стать.
Вена, Каленберг, 1943
«На мои затерянные тропы…»
На мои затерянные тропы
Ты сошла и показалась мне
Призраком упадочной Европы,
Женщина с картин Edouard Manet.
Яркий рот Монмартрской проститутки
И волос летучих рыжий газ.
Мне немного холодно и жутко
От твоих прохладных синих глаз.
Твой спокойный друг, американец,
Разве он оценит и поймет
Этих щек вдруг вспыхнувший румянец,
Мыслей странных неспокойный взмет.
Встретились и разошлись так скоро,
Не успев друг другу надоесть,
Но легла мучительным позором
На меня американца честь.
«Узкобедрая, юная Венус…»
Узкобедрая, юная Венус,
Ты из пены рождаешься вновь,
Над смеющимся глазом надменно
Приподняв подведенную бровь.
Ты рождаешься в пене стакана,
В вазах белые вянут цветы,
И звучит неуверенно странно
Непривычное, робкое «ты».
А потом, ты не Венус, — Мадонна,
Скорбно горестен любящий взгляд,
Над тобою так четко и стройно
В зимнем небе созвездья горят.
И неся беспокойство и ревность,
Новый круг начинает любовь.