Путь усталости | страница 10



Как прост уход, но как нелепо сложен
Придуманный для смерти карнавал.
Настанет день, который всем положен,
Которого боялся ты и ждал.
И темный занавес существованья
Вдруг сдвинется, одевши в траур дверь,
И подойдет с последним целованьем
Людской толпы тебя травивший зверь.
Как воздух будет полон слов ненужных,
Как беззастенчива людская ложь,
И будет в окна рваться ветер южный,
На ветер родины так странно непохож.
Завесят зеркала, чтоб не двоилась
Фальшивых мин и жестов череда,
Быть может, в этом, только в этом милость
Оставшихся к ушедшим навсегда.
Счастливей тот, кто, пав на поле бранном,
В могиле братской встретит мирный сон,
Кого не замарает черной краской
Притворный чин мещанских похорон.

«Нет вблизи ни топота, ни гомона…»

Нет вблизи ни топота, ни гомона.
В детской навсегда потушен свет,
Но остался брошенным поломанный
Детский маленький велосипед.
Память дней, когда еще был папой я,
Мне была дана — и эта честь,
Но судьба помяла косолапая
Жизнь мою, как этих крыльев жесть.
Сколько было неуклюжей радости
В день, когда я подарил его,
Но теперь он здесь, в своей усталости,
И не ждет от жизни ничего.
Все суставы догрызает ржавчина,
Грязи больше некому отмыть.
Господи! Как дорого заплачено
За желание любимым быть.

Касабланка, 1959.

«Одиночество обычный жребий…»

Одиночество обычный жребий
Всех поэтов от исхода дней,
Но в заботах о насущном хлебе
Я обязан жить среди людей.
Пляшет мир вокруг свой дикий танец,
Топотом колышет шар земной,
Слишком русский, слишком иностранец,
Я повсюду и везде чужой.
Родина — воспоминанье детства,
И Европа — память зрелых лет,
Но куда сейчас, сегодня деться,
Если их в живых давно уж нет.
Чуждого надвинулась громада,
Отпихнуть ее не хватит сил,
Я один средь сумрачного сада
Меж воспоминаний и могил.
Я кричу, но кто меня услышит?
Я молюсь, к чему моя мольба?
Небо надо мною — полог крыши,
А вокруг уснувших душ гроба.

Касабланка, 1960.

«Мальчики, два маленькие брата…»

Мальчики, два маленькие брата,
Связанные именем моим,
Мальчики, о вас когда-то
Я мечтал не очень молодым.
Боже, как мечты земные хрупки!
Вы пришли, но вас со мною нет,
Я ж упрямо мерю все поступки,
Все ошибки этих страшных лет.
Помолитесь же о вашем папе!
Любит Бог неопытных во зле,
Чтобы не дал Он унынья лапе
Придавить совсем меня к земле.

Касабланка, 4 августа 1960. День Марии Магдалины

URBI ET ORBI

1939 ГОД

Слышу тяжелый шаг
Серых чужих солдат.
Кто же теперь мне враг?
Кто же теперь мне брат?
Вести со всех сторон
Радиоволны несут,
Славу своих знамен
Хвалят и там и тут.