На следующий день многие члены «Мауд Комитти» собрались обсудить, какие факты и аргументы следует включить в окончательный доклад комитета. Присутствовал не только Так, но и лично Черуэлл. Среди приглашенных находились Слэйд, а также почетный гость проф. Лауритсен из американского исследовательского комитета национальной обороны.
На заседании рассматривался вопрос: чем должно заниматься правительство — только бомбой или одновременно и реактором. Черуэлл, единственный человек, который мог застопорить весь проект в целом, высказался за разработку бомбы независимо от чисто промышленных возможностей реактора.
Теперь Томсон должен был дать официальный ответ на вопросы, поставленные пятнадцать месяцев назад: будут ли изготовлены атомные бомбы до того, как закончится война, и стоит ли идти на отвлечение материальных и людских резервов, которых и так не хватало? И если да, то будет ли эффект таких бомб достаточно большим, чтобы оправдать все затраты?
И вот, наконец, 15 июля Томсон подписал окончательный доклад «Мауд Комитти». Его историческое значение состояло не только в том, что в нем подтверждалась достаточно обоснованная вероятность создания атомной бомбы еще до окончания войны, но также и в том, что в нем говорилось о потребности в людских, материальных и денежных ресурсах и излагались вопросы, которые еще ждали решения. «Мы были,— утверждает теперь Томсон,— первыми людьми, сказавшими определенно, что это можно сделать». По мнению физиков, этот редкий документ мог быть опубликован еще много лет назад, с изъятием некоторых параграфов, без всякого ущерба для национальной безопасности. Однако он еще остается секретным, хотя даже эти критические параграфы были раскрыты в полуофициальном отчете об американской разработке, предоставленном публичному обсуждению. Англичане приступали к осуществлению проекта скорее со скептицизмом, чем с уверенностью. Согласно американскому цитированию все еще засекреченного британского отчета, в июле 1941 г. было принято решение о возможности изготовления урановой бомбы с разрушительной силой, эквивалентной 1800 тоннам тринитротолуола.
Эта мощность значительно меньше той мощности, которую имела в действительности изготовленная бомба. Но она быта достаточна для придания военным действиям нового масштаба. В то время в боевую практику только что вводились бомбы мощностью в одну тонну взрывчатого вещества, более же мощные фугасные бомбы вряд ли еще даже начинали проектироваться. А эти урановые чудовища, как их по справедливости можно было назвать, должны были обладать мощностью, в сотни раз большей. Если же судить по современным представлениям, то эти бомбы были довольно слабым ядерным оружием.
