Мои объяснения, что, скорее всего, письмо заготовили заранее (тут я даже решил проявить театральную эрудицию, вспомнив изречение о висящем на стене ружье, которое в последнем акте обязательно выстрелит), что, не исключено, кому-то очень нужны были большие неприятности в доме Кавешниковых, Валерия выслушала с сосредоточенным вниманием. Точно также отреагировала она и на мои слова о том, что, по логике, заинтересованных надо искать среди друзей Кавешниковых. Я полагал, что Валерия должна запротестовать, но нет, ничего подобного, она просто сказала:
— В числе их друзей и я.
— Что правда, то правда.
— И несмотря на эту правду, вы пришли ко мне. Значит, на что-то рассчитываете. Ну что ж, жду вашего ударного аргумента. Того самого выстрела из ружья в последнем акте.
— Извольте. — Я подался вперед, словно это могло сократить расстояние между нами, а соответственно убыстрить понимание моих слов. — Меня интересует: кто хотел если не свергнуть вашу королеву сцены, то, по крайней мере, раскачать ее трон? Это раз. Кому в этом плане, а, может, и не в этом, мешал Потоцкий? Это два. И, наконец, может ли история с Кавешниковой плохо отразиться на вашем главном режиссере Кузменском и кому главреж помешал? Это три. Хочу предупредить сразу: что интересует меня, то интересует и милицию. Но если я веду весьма приватные беседы с вами, то милиция, в случае моего фиаско, начнет вести очень шумные беседы со всем театром. Результат вы можете легко спрогнозировать, вы ведь хорошо знаете театр. Это будет такой спектакль, после которого всей вашей компании придется долго отмываться от гнилых помидоров и тухлых яиц.
— Да, публичный скандал — это ударный аргумент. Признаю.
Права Варвара, подумал я, Валерия умна и хладнокровна, что и демонстрирует. Остается только убедиться в ее самолюбии. Но лучше не стоит — от греха подальше. Валерия вытащила сигарету и закурила. Мне не предложила, и я тут же отметил: наблюдательна. Она нажала кнопку вентилятора, лопасти тихо зашумели, до меня освежающий ветерок не долетал, зато дым, не успевая слететь с кончика сигареты, тут же рассеивался. Хорошо воспитана, признал я. Заметила не только то, что я не курю, но и то, что не люблю табачный дым.
— Что ж, я действительно слишком хорошо знаю театр, чтобы делать соответствующие прогнозы. Но я плохо знаю людей вашей профессии, чтобы понять: насколько вы способны оставить при себе ту информацию, которая непосредственно вам не пригодится?
