— Да, текст везде был одинаковый: фирма "Дрофа" предлагает лакокрасочные материалы. И наши координаты.
— Крайне признателен, — рассыпался в благодарностях Погребецкий. — Всего вам доброго.
— И вам. — не осталась в должниках девушка.
Как хорошо, что ей не пришло в голову заподозрить в нас налоговых инспекторов.
Четыре газеты — это было удобно в плане разделения труда. Игорь взял на себя первые две, я — две последние.
В "Деловой жизни" меня встретили истинно по-деловому: попросили показать служебное удостоверение. Мне, конечно, следовало послать их куда подальше. Можно подумать, реклама — это сверхсекретная информация. Но я решила не ссориться. С самым невинным видом поведала, что я — обыкновенная покупательница лакокрасочных материалов, прослышала, что именно в этой газете было полезное объявление, и готова показать паспорт. Завотделом рекламы, бабенка с въедливыми глазками и напористыми интонациями, от паспорта отмахнулась, и я поняла: прежде, чем показать чужую рекламу, она явно рассчитывала выудить мою. Даже беглого взгляда хватило, чтобы убедиться: "Деловая жизнь" Потоцкого не интересовала. Реклама "Дрофы" была напечатана мелкими буквами и занимала крошечное место.
В поисках редакции газеты "Досуг" мне пришлось изрядно побегать. Она арендовала кров в большом семиэтажном здании, в котором напрочь отсутствовали какие-либо указатели. Наконец я забралась буквально под крышу, где в получердачном помещении обосновались журналисты, ратующие за повсеместный отдых. Первым, на кого я напоролась, оказался главный редактор — тощий субъект неопределенных лет с серым измочаленным лицом.
— Волошина, — представилась я.
— Скворцов, — сказал он хриплым голосом. — Вы ко мне по делу или просто так?
Занятный начальник, к которому можно зайти просто так.
— По делу.
— Тогда пошли. — Он не обрадовался и не расстроился.
Комнатенка, куда завел меня Скворцов, вполне соответствовала его фамилии. Эдакий скворечник с круглым окошком под самым потолком. С той лишь разницей, что ни один скворец не вынес бы таких клубов табачного дыма. Погребецкий бы тоже это смог вынести исключительно из профессионального долга. Так что надо стребовать с него какое-нибудь спасибо. На заваленном всякой всячиной столе главного редактора стояли три пепельницы и все полные окурков. Увидев, что я выложила сигареты, Скворцов удовлетворенно хмыкнул и вытащил откуда-то, чуть ли не из под стола, четвертую, еще не замусоренную пепельницу и пододвинул ко мне.
