Если бы в тот момент, когда Костя сообщил, что Глеб мертв, в окно влетел марсианин и попросил бокал шампанского, это вызвало бы меньший шок. Потоцкий, лежащий на полу в кухне будущих родственников, — такое выходило за рамки всякого понимания. Тем более, что даже самый наивный человек не смог бы предположить, что на голову Глеба случайно упал кирпич.
Наивным оказался Земцов. Взял да и брякнул:
— Кто и за что убил Потоцкого?
Мое настроение не имело ничего общего с веселостью, но я засмеялась.
— Твое мнение?
Я перестала смеяться и ответила совершенно серьезно, что у меня мнения нет никакого.
— Жаль. — Бедный Ваня, как я его разочаровала, не преподнесла на блюдечке имя убийцы! — Тогда давай о Потоцком. Что он из себя представлял?
По большому счету о Глебе я могла бы рассказать не так уж и много. Встречалась с ним исключительно в доме Кавешниковых, а коллективное общение — не повод, чтобы говорить, будто хорошо знаешь человека. Конечно, он был женихом Ольги. Но, во-первых, сама Ольга из тех приятельниц, с которыми приятельствуешь долго, но, что называется, не каждый день. А, во-вторых, в жениха Глеб превратился где-то полгода назад. А до этого просто считался многолетним другом семьи Кавешниковых. Что скажешь, случается и так: друг, друг, друг, а потом — бац! — жених. Ольга даже считала, что вполне симпатичный. Но на мой взгляд — среднестатистический.
Что касается моего восприятия внешности, то тут, наверное, все дело в Погребецком. Он у нас красавец. Высокий, фигура атлета, лицо американского киногероя, а глаза, по выражению одной моей знакомой, как густой туман. К тому же Игорь за собой тщательно следит: свои темные густые волосы стрижет только у постоянного парикмахера, одежду и обувь выбирает привередливо и все содержит почти в идеальной чистоте. Не мужик, а картинка, а я рядом с этой картинкой — как рыжая клякса. Хотя он меня уверяет, что это совсем не так.
Конечно, внешность для мужчины — не главное. Я, например, считаю, что главное — ум. А у Глеба Потоцкого с этим было все в порядке. Вообще, друзей Кавешниковых только совершеннейшая злыдня обвинила бы в глупости. Единственное, как я могла бы их подразделить, это на умных, к которым отношу Кавешниковых, Виктора Хана и Костю Поспелова, и очень умных — Струевых, Валерию и Потоцкого. Даже Елену Витальевну, с ее чувствительным сердцем, которое командует головой, глупой назвать несправедливо. Чисто житейски она достаточно мудра.
