— Это жестокая шутка. Мы ее не заслужили.
Конечно же, такой шутки они не заслужили, но непосредственно Валерия заслужила узнать, что ее версия по поводу соседского балкона сомнительна.
— Думаю, Вера Аркадьевна и Сергей Павлович вам уже рассказали: в квартиру наверху никто не заходил. Но сейчас обследуют чердак. И это все сведения. По крайней мере, на данный момент.
Варвара утвердительно кивнула.
— То есть у нас есть основания полагать, что пока существует полная неясность, — подал свой тихий голос Евгений Борисович. Он осторожно поправил очки, неспешно вытер платком широкий, с залысинами лоб и задумчиво добавил: — Или от нас все скрывают. Впрочем, в этом есть свой смысл. Вполне возможно… По крайней мере, нас всех подозревают, и это хоть и нелепо, но весьма логично. Н-да… И только этот молодой человек может чувствовать себя совершенно уверенно, что он и делает на полном основании.
И Евгений Борисович вновь принялся за торт, а все остальные — за свои прежние разговоры. Утратив ценность как источник информации, я несколько секунд потоптался на месте, а затем плюхнулся в кресло, еще хранившее тепло Елены Витальевны. Варвара пристроилась рядом на подлокотнике и сердито прошипела:
— Если тебе не понравилась Марина Ивановна, то не будь свиньей, не изводи других.
Земцов с Груминым заявились в комнату, как судьи, готовые к чтению приговора. Все тут же замерли с тревожно-выжидательными лицами, а проскользнувшая вслед за ними Елена Витальевна немедленно принялась терзать свой носовой платок.
— Значит так, — сказал Земцов. — Сейчас вы все отправитесь по домам. Но прежде посмотрите: знаком вам этот предмет? — И он выложил на стол пакет с молотком.
По комнате пронесся вздох.
— Это же наш молоток! — изумленно воскликнула Вера Аркадьевна. — Это наш старый молоток!
Я вернулась домой уже в полдень. Благо еще, что Люся у бабушки на даче, а Димка в командировке. Хоть волноваться некому. Я посмотрела на себя в зеркало. Страшнее атомной войны и пистолета с глушителем! Хорошо, конечно, иметь большие глаза, но, когда они увеличиваются за счет темных кругов, это уже ничего хорошего. Это как подгорелые блины. Прическа тоже — кошмар! И так мои кудри послушанием не отличаются, а тут и вовсе распоясались. Можно подумать, что у меня на голове дрались кошки. А платье!.. Кто догадается, что это мое парадно-выходное платье? Березовый лист, который долго жулькали в руках. В общем, вся я в целом и по частям — жалкое зрелище.
