— Марина права, — поддержал жену Евгений Борисович. — Не надо ничего фантазировать. Ты только все еще больше запутаешь. Никто из нас никогда ничего подобного не подумает на тебя и Сергея Павловича. — Он устало вздохнул. — Я, например, так и скажу.
В этот момент в комнату вошла Вера Аркадьевна — бледная, но спокойная. Марина Ивановна птицей взметнулась над стулом и, преградив Косте путь к двери, бросила через плечо:
— Пойду я. А заодно предупрежу этого милиционера, что среди нас есть легкомысленный фантазер, который наводит тень на плетень. — Она швырнула в Костю гневный взгляд. — И ставит под удар уважаемого человека!
— Я вовсе не… — Возглас Поспелова оборвала хлопнувшая дверь. — Я только изложил возможную версию милиции. Мы ведь должны быть ко всему готовы. Ведь так?
Он явно ждал если не одобрения, то уж по крайней мере понимания. Но напрасно.
— Ваши намерения, конечно, вполне благородны, — решил вступиться за Костю я, — но не пытайтесь додумывать за милицию. Пусть она думает сама.
— А вы? Вас же для чего-то сюда пригласили?
Наконец-то я вновь услышал голос Валерии, но это не доставило мне радости — интонация не располагала.
— Я — частное лицо.
— Нас здесь и так достаточно много частных лиц, — произнесла Валерия с холодной иронией.
Марина Ивановна также стремительно вошла в комнату, как и вышла, полоснула взглядом Костю и демонстративно уселась к нему спиной.
— Иди, Женя, — не просто сказала, а почти приказала она мужу. — Вряд ли ты расскажешь что-нибудь новое, но этот Земцов намерен пообщаться с каждым.
Евгений Борисович поправил очки, вздохнул и неспешно направился к двери. Марина Ивановна посмотрела ему вслед, словно это был ребенок, только что научившийся ходить и в любую минуту готовый растянуться на полу.
Вновь зависшую тишину разорвали на части внезапные рыдания. Елена Витальевна Витимова терзала платок, трясла головой, и ее светлые букли метались в разные стороны. Кавешниковы бросились к ней. Вера Аркадьевна обхватила ее за плечи, Сергей Павлович сжал запястье — то ли из опасения, что в приступе терзания она выцарапает себе глаза, то ли из намерения пощупать ее пульс.
— Я этого не вынесу!.. Не вынесу!.. Какой ужас!.. — причитала Елена Витальевна.
И тут все пришло в движение. Поспелов засуетился около Кавешникова, Марина Ивановна кинулась наливать воду, Валерия принялась чем-то обмахивать лицо Витимовой и даже Виктор Хан, не трогаясь, впрочем, с места, начал бормотать что-то утешающее.
