— Почему не от вас?
Он не хотел отвечать. Не сегодня.
— Лучше не впутывать меня в это.
Эмери на мгновение задумалась о его мере предосторожности, затем кивнула.
— Я прослежу, чтобы это было доставлено к закату тем, кто больше всего в этом нуждается.
Кассиан поклонился в благодарность и направился к стеклянной двери. Двери и окна только в этом здании, вероятно, стоили больше, чем могли себе позволить большинство жителей страны.
Протеус был богатым человеком — хорошим бизнесменом. И отличным воином. Чтобы рискнуть всем и отправиться на войну, он должен был очень горд.
Но шрамы на крыльях Эмери, доказывали, что она никогда не сможет ощутить ветер снова …
Кассиан потянулся к латунной ручке, металлический холод коснулся его ладони.
— Лорд Кассиан.
Он посмотрел через плечо туда, где Эмери все еще стояла за прилавком. Он не хотел переправлять имя Лорда и умалчивать о своем.
— Счастливого Солнцестояния, — сказала она.
Кассиан блеснул белоснежной улыбкой.
— И тебе. Сообщи, если возникнут какие-либо проблемы с доставкой.
Она приподняла подбородок.
— Я уверена, что мне это не понадобится.
Огонь в этих словах. Эмери заставит семьи забрать вещи, захотят они этого или нет.
Он видел этот огонь и сталь раньше. Он даже немного задумался, а что может случиться, если они когда-нибудь встретятся снова. Что из этого может получиться.
Кассиан вышел из магазина в мороз и колокольчик на двери прощально зазвенел. Предвестник грядущей бури.
И не только бури, которая надвигалась на горы.
Но, возможно, и того, что назревало здесь очень долгое время.
Фейра
Мне не следовало ужинать.
Эта мысль, вертелась у меня голове, когда я приближалась к студии Рессины, темнота кружила над головой. Свет освещал улицу.
В этот час, за три дня до Солнцестояния, студия была переполнена покупателями — не только жителями квартала, но и со всего города и его окрестностей. Так много Высших Фэ и фейри, многие из видов, которых я никогда раньше не видела. Но все улыбались, все излучали счастье и доброжелательность. Невозможно было не ощутить на себе эту энергетику, даже когда волнение норовило вернуть меня домой.
Я взяла с собой несколько вещей и холст, спрятанный подмышкой, не зная, будут ли они предоставлены или это выглядело бы неприлично, заявиться в студию Рессины и ожидать, когда мне дадут холст. Я шла от городского дома, не желая рассеивать с таким количеством вещей, и рисковать холстом при полете.
Оставаться в тепле, защищаясь от ветра во время полета, для меня было тем, что я еще не могла освоить, несмотря на мои нечастые уроки с Рисом или Азриэлем, и с дополнительным весом в руках, плюс холод… я не знала, как это делали Иллирийцы, в их горах, где было холодно на протяжении всего года.
