Я сравнял его взгляд с землей. Кассиан лишь подарил мне дерзкую ухмылку.
Я никогда не переставал благодарить за них… мои друзья, моя семья, которые видели мою силу и не бежали, не трепетали от страха. Да, иногда я мог напугать их до усрачки, но мы все делали это друг с другом. Кассиан пугал меня больше, чем я хотел признать, и последний раз это было всего несколько месяцев назад.
Дважды. Дважды, за несколько недель, это произошло.
Я все еще видел, как Азриэль тащил его с поля битвы, как кровь текла по его ногам и то, как рана Каса выглядела, словно зияющая пасть, разрывающая его тело пополам.
И я все еще видел, как Фейра позволила мне проникнуть в ее разум, чтобы показать, что именно произошло между ее сестрами и Королем Хэйберна. Все еще видел Кассиана, раненного и истекающего кровью на земле, умоляющего Несту бежать.
Кассиан еще не говорил об этом. О том, что происходило в те минуты. О Несте.
Кассиан и сестра моего мэйта вообще не разговаривали друг с другом.
Неста успешно закрылась в какой-то занюханной квартире через Сидру, отказываясь контактировать с каждым из нас, за исключением нескольких коротких визитов к Фейре каждый месяц.
Я должен найти способ исправить это.
Я видел, как это съедало Фейру. Я все еще успокаивал ее после кошмаров о том дне в Хэйберне, когда ее сестры были превращены против их воли. Кошмары о том моменте, когда Кассиан был близок к смерти, и Неста нависала над ним, защищая от смертельного удара, и Элейн… Элейн, которая взяла кинжал Азриэля и убила Короля Хэйберна.
Я потер переносицу.
— Сейчас это слишком тяжело. Мы все стараемся отвлечься и держаться рядом.
Аз, Кассиан и я снова отложили на потом, наши ежегодные пятидневные каникулы в хижине. Отложили их на следующий год… снова.
— Приезжай домой на Солнцестояние, и мы сможем сесть и придумать план на предстоящую весну.
— Звучит как торжественное мероприятие.
С моим двором Грез, так было всегда.
Но я заставил себя спросить:
— Является ли Дэвлон одним из возможных повстанцев?
Я жаждал, чтобы это все было неправдой. Я обижался на мужчину и его отсталость, но он был честен с Кассианом, Азриэлем и мной. Он относился к нам также, как и к чистокровным Иллирийским воинам. Все еще делал так для всех бастардов, рожденных под его командованием. Из-за его абсурдных представлений о женщинах мне хотелось его задушить. Развеять в тумане. Но если его вдруг пришлось бы заменить, только мать знала, кто смог бы занять его место.
