44
Я считала, что какая там любовь, все давно прошло, ведь как
можно к любимому человеку относиться так жестоко. Но посмотрев-посмотрев, я
увидела, что ведь муж работает ради нас с утра до вечера, он ради нас готов
сидеть в воскресенье один и ждать; все праздники православные — Рождество,
Пасха — мы уходим, оставляем его одного... Он, действительно, столько делает
ради нас! И я стала думать, а что же я делаю ради него. И выяснилось, что
ничего. Не говоря уж о том, что я что-нибудь бы делала для его спасения. Я
делала все ради своего спасения и спасения детей. Опять же детей я считала
совершенно своими, и потом, когда я стала разговаривать с ними на эту тему, у
них так и проскакивало, что папа грешник, что папа у нас нехороший, он ругается
и хочет выкинуть иконы. Я увидела, что дети видят его совершенно такими же
глазами. И куда это зайдет, когда они вырастут, если они сейчас не уважают
отца, слово отца ничего не значит?
Я стала потихонечку менять этот стереотип. Я стала говорить,
что, да, папа ругается, но в этом мы виноваты. Мы его не послушались, мы
спровоцировали его. Мы плохо за него молимся! Мы молимся за него? Мы вообще за
него не молимся! И когда духовник спросил: «Как ты молишься за него? Ты кладешь
за него земные поклоны,
ты что-то читаешь? Как ты просишь Богородицу, чтобы
он пришел к вере?» А никак я не прошу! Вот он не идет, так
это его личное дело. Я же сама пришла!
И я вдруг испытала к нему жалость. Я поняла, что
если мы с ним разойдемся, ведь никто его не спасет!
Быть может, первым порывом у меня было чувство гордыни: если
не я помогу ему спастись, то кто же! Во-зьмусь-ка я за него, буду его
исправлять. Но когда я
45
взялась за его исправление, то увидела в нем столько
достоинств, которыми сама не обладала. Я увидела, что, находясь долго в храме,
я запустила дом. Ведь я ходила на все воскресные и праздничные службы, на все
молебны! И дома развелось много беспорядка, физически мне было не управиться,
плюс маленькие дети. Я считала, что это нормально, ведь я не могу успеть все, а
так я буду успевать главное. То есть, посмотрев на себя со стороны, я увидела,
что я хозяйка никакая, что я не готовлю ничего вкусного, дома у нас беспорядок,
мы папу не встречаем, в общем, муж у меня находится в черном теле. И тут, когда
я так стала сравнивать себя и его, я вдруг увидела, что я действительно не стою
его мизинца! У меня в голове произошел просто переворот!
Мы с ним решили написать, что мы хотим друг от друга.
Требования к мужу и требования к жене, — так мы назвали эти листочки. Я,
конечно, написала, что хочу, чтобы он ходил в церковь или хотя бы не запрещал
нам это делать. А он написал элементарные вещи: я хочу, чтобы в доме был
порядок, я хочу, чтобы в воскресенье или хотя бы в какие-то дни мы вместе
гуляли. Я хочу иногда, хотя бы раз в месяц, получать пироги... То есть
совершенно простые, человеческие вещи.
