время считала, что он плохой, неверующий, а меня Господь
посетил своей благодатью, и я на правильном
40
пути. И как на танке я ехала в православие, таща за собой
своих детей. И вся моя семья, родители, все мы такие правильные и хорошие, а он
один — ну, что поде
41
лаешь, вот такой он у нас, больной... Это мнение стало
распространяться на него и со стороны родителей. Мы его так и воспринимали: как
бы в семье не без урода. И он тоже начал воспринимать себя так. После чего стал
заявлять: а я вообще никогда не приду в храм. Я, глядя на вас, вообще не хочу
никуда идти. Да, я буду таким. Каким вы меня видите, таким я и буду.
И вот в таком состоянии мы очень долго жили. Когда дошло до
того, что он перестал мне давать детей на причастие, то есть утром он просто
хватал их и прятал в комнату, а я не знала, то ли мне силой выдергивать их, то
ли вообще не идти, я была совершенно обескуражена и поняла, что все зашло в тупик.
Я поняла, что не чувствую к нему никакой любви. У меня появилась ненависть. Я
даже стала думать, что хорошо бы было,
чтобы он от нас ушел. Насколько мне было бы легче жить! Я бы
могла спокойно ходить в храм, я бы могла
спокойно молиться, сколько я хочу. Ну, конечно, мне было бы
трудно материально, но Господь же поможет, думала я, как-нибудь все это
разрешится, зато все мы будем православными, верующими, у нас будет полная
гармония. А он — ну что же, пускай сам как-нибудь думает, решает, разбирается...
И я стала вынашивать такую мысль: как бы нам развестись.
Брак у нас был невенчанный, причем чем дальше я уходила в веру, тем больше он
не хотел со мной венчаться. Если раньше у нас были какие-то разговоры на эту
тему, он даже говорил: ну ладно, если тебе так надо, мы повенчаемся с тобой,
конечно. То теперь вопрос ни о каком венчании даже не стоял, он говорил: нет,
чтобы еще и я сошел с ума! Потом он сказал, что при разводе он отнимет у меня
детей и докажет, что я ненор
42
мальная. Все признают, что я сумасшедшая, потому что
для мирских людей я действительно сумасшедшая. Конечно, это
меня немножко остановило в моей решимости разводиться, но жить было невыносимо,
настолько все было сложно. И я рискнула попросить благословения старца на
развод. И поехала к старцу.
Когда я приехала туда, батюшка мне сказал, что вообще речи о
разводе быть не может, он сказал, что мы повенчаемся, а причины для развода
никакой и нет. У меня был просто шок, я не понимала, почему все так произошло.
Как же батюшка меня не понял? Я же вся правильная, я же не могу с ним жить той
жизнью, какой я жила раньше, в то же время он не хочет принимать мою...
